История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [32]
Таким образом, армия северян численностью 36 000 человек противостояла армии конфедератов, которая насчитывала 40 000. Почти все солдаты Джонстона были необстрелянными. 25 из 63 полков Гранта имели боевой опыт Донелсона. Однако в армии северян оказалось много отставших и дезертиров. Многие не имевшие опыта полки рассыпались и бежали, ошеломленные внезапным нападением, но солдаты, защищавшие свои знамена и поддерживавшие энергичные усилия Шермана, демонстрировали высокую степень физического и духовного мужества.
Хотя Грант при Шайло не был тем Грантом, что при Донелсоне; тем не менее он делал все, что мог, для исправления ошибки, сделанной вследствие его беззаботной недооценки противника. В 6 утра, завтракая в Саванне, он получил сообщение от солдата, что со стороны Питтсбург-Лэндинг слышна артиллерийская канонада. Немедленно выйдя из-за стола, он передал приказ прибывшему накануне генералу Нельсону, командующему авангардом армии Бьюэлла, идти со своей дивизией к Питтсбургу, а сам направился туда же на пароходе, по пути остановившись в Грампс-Лэндинг, где велел Лью Уоллесу держать наготове свои 6500 человек для выдвижения к месту событий. Появившись в Питтсбурге около 8 утра, он отправился на передовую и тут же отдал Лью Уоллесу приказ идти на помощь своей армии. Военные историки утверждают, что Грант практически никак не повлиял на ход сражения.[271] Обычный человек, не имеющий возможности провести различие между ранним и поздним этапами его карьеры, все же чувствует, что когда он объезжал части и отдавал устные распоряжения командирам дивизий, его хладнокровие и манеры мужественного солдата должны были помочь им сохранять уверенность в подразделениях, испытывающих сильное давление. К полудню Грант «сильно обеспокоился».[272] Он направил распоряжение Лью Уоллесу поторапливаться и объяснил это таким образом: «Командующему авангардными частями (армии Бьюэлла) у Питтсбурга: появление свежих сил на поле боя будет иметь существенный эффект как для ободрения наших солдат, так и для лишения противника уверенности в своих силах. Если вы явитесь на поле боя, оставив весь свой багаж на восточном берегу реки, это станет нашим большим преимуществом и, возможно, спасет ситуацию. Силы мятежников оцениваются примерно в 100 000 человек».[273] Эта депеша была получена лично Бьюэллом, который прибыл в Саванну накануне вечером и добирался по реке на паровом катере.
Вдохновленные первым успехом, конфедераты энергично продвигались вперед; Джонстон подавал личный пример, находясь на передовых позициях. Необходимо было продолжать, чтобы занять важную возвышенность для атаки на левый фланг северян. Генерал возглавил штурм, оставаясь невредимым в самой горячке боя, но солдаты северян, отступая с вершины, вели беспорядочную стрельбу, и одна пуля перебила ему артерию на ноге. Кровь хлынула потоком; через десять-пятнадцать минут он скончался. Если бы хирург, сопровождавший Джонстона с самого утра, находился рядом, его можно было бы спасти, но в ходе наступления они миновали множество раненых, в том числе и солдат северян, и Джонстон приказал хирургу остаться с ними, сказав: «Минуту назад эти люди были нашими врагами; теперь они наши пленники. Позаботьтесь о них».[274] Смерть Джонстона наступила в половине третьего, после этого командование взял на себя Борегар, находившийся в Шайло-Черч – деревянной хижине, в которой провел предыдущую ночь Шерман. В сражении наступило временное затишье, но затем яростная борьба возобновилась. Шестая дивизия северян отчаянно сражалась, защищая свои позиции, но оказалась окружена. Командующий ею генерал, чтобы избежать бессмысленных жертв, сдался в плен с 2200 оставшимися в живых.
Это произошло в половине шестого вечера. Конфедераты делали последнее отчаянное усилие, чтобы уничтожить левый фланг северян и завладеть Питтсбург-Лэндинг. Было необходимо захватить холм, который обороняла батарея нарезных орудий, поддерживаемая двумя канонерками, осыпающими конфедератов ядрами и снарядами. «Грант сидел на коне молчаливый, задумчивый, почти бесстрастный. Кто-то спросил его: “Перспективы омрачились?” “Отнюдь, – последовал спокойный ответ. – Они не смогут сегодня преодолеть нашу оборону вокруг этих батарей – уже слишком поздно. Отсрочка сыграет нам на руку. Завтра мы атакуем их свежими силами и, разумеется, вынудим отступить”».
