История Франции глазами Сан-Антонио, или Берюрье сквозь века - [38]

(Очень личные откровения господина Алена Бомберюбара, торговца треской, которые он дал своему сыну на смертном одре в Катаре)

Проверочные вопросы к первой части (составленные комиссаром Сан-Антонио для Берюрье, и ответы, которые последний дал на них)

1. Как жили галлы?

— Как могли! Если у тебя нет ни газа, ни водопровода, тебе не нужна «Книга о вкусной и здоровой пище».

2. Как называли их священнослужителей? И как они отправляли свой культ?

— Их звали дуридами. Они обрезали ветки на деревьях и носили женские платья.

3. Кто одержал верх над Версенжеториксом?

— Генерал Алезиа.

4. Как звали первого франкского короля?

— Не помню.

5. Почему Хлодвиг принял христианство?

— Это его личное дело! Каждый сходит с ума по-своему!

6. Чем занимался Карл Великий всю свою жизнь?

— Брился каждое утро, потому что он не носил бороды!

7. Какую великую победу одержал Филипп-Август?

— Берта, ты не помнишь? Я тоже. Знаю только, что это было в тысяча девятьсот четырнадцатом году.

8. Кто правил королевством, когда Людовик Святой был несовершеннолетним?

— Бланш Монтель[96].

9. Смог ли Людовик Святой сделать большое дело?

— Ещё бы! Даже без помощи матери!

10. В чем провинились невестки Филиппа Красивого?

— Они делали японский фонарик; машинку для обрезки сигар; африканскую мухоловку; табакерку без крышки; мыльный кукен-квакер; корону для той головки; причудливый жёлоб; ловушку для графа; скользящий самокат; обезумевшую спальню; пытливый пальчик для незнакомых господ.

11. Действительно ли Жанна д'Арк спасла Францию?

— Она сделала главное, но оставила часть работ для будущих спасателей.

12. Кто был главным врагом Людовика Одиннадцатого?

— Наверное, его налоговый инспектор, его консьержка, его печень или тёща. Для мужиков, будь ты король или работяга, подлянки всегда одни и те же!

Вторая часть Эпоха Возрождения

Восьмой урок: Карл VIII. Людовик XII. Франциск I

Особняк графини Скатолович, можете мне поверить, это не многоквартирный дом в рабочем квартале. Когда вместе со своими спутниками я увидел фасад, то пришёл в некоторое замешательство, ибо роскошь этого жилища меня поразила. Поэтому мой робкий палец не решался нажать кнопку дверного звонка. Прибытие буржуев из Кале кладёт конец моим мукам. Эти ребятишки явно не из тех, кого можно назвать транжирами. Их наряды их не разорили. После костюма Евы и костюма Тарзана я не видел более скромного одеяния: им пришлось потратиться на простую рубашку и шнурок, в остальном их бюджет не пострадал.

Узрев Джоконду с усами и коннетабля в серебристых картонных доспехах, они принялись издавать возгласы. Один из них даже потерял ключи на крыльце.

Их весёлость придаёт мне уверенности, и я решаюсь нажать на кнопку звонка (из розового мрамора с кнопкой из литой платины).

Дверь открывает лакей, одетый как в «Комеди Франсез». У него непроницаемое выражение лица, как у сомика-«кошки» без усов, пробор посредине, глаза цвета сталактита (или моли) и подставки для карандашей настолько оттопырены, как будто его жбан пытается взлететь.

— Халдей нарядился под корсара, что ли? — шепчет мне Толстяк.

— Это парадный мундир, — объясняю я.

— Как у мотоциклистов в дни тусовки в Елисейском дворце!

Лакей вводит нас в мраморный вестибюль, не больше чем зал ожидания Лионского вокзала, который украшает конная статуя в натуральную величину Александра Великого (графиня, как я вскоре узнаю, русская). Двери из бронзы с мраморной инкрустацией широко распахнуты в большой салон. Когда я вам скажу, что одной створки было бы достаточно, чтобы пропустить караван цирка Барном (вместе с повозкой жирафа), вы представите себе габариты этой хибары!

У входа в салон стоит маленькая старушенция с покривившимся позвоночником и завитыми волосами, как у призовой куклы на ярмарке. На ней костюм вакханки. Скажем, весьма смело. Она выдаёт сдержанные смешки, индюшиное квохтанье и до невозможности раскатистые «р», пожимая руки гостям и уверяя их, что они могут добро пожаловать. Великая вещь — манеры!

Моя подружка Анна, которая стоит поблизости, спешит нас представить.

— Бабуля, — говорит она старушенции, — это комиссар Сан-Антонио, о котором я тебе говорила!

Я чувствую себя как банка вазелина на ночном столике Шарпини[97]. Она мне не сказала, плутовка! Я её спрашиваю, почему она так поступила.

— Я боялась, что вам покажется скучным идти на семейный приём и вы откажетесь от приглашения, — объясняет она. — Как видите, бабушка молода душой и атмосфера тёплая!

Что да, то да.

Я ныряю, чтобы поцеловать ручку, как в Великий Век. Бабуля Скатолович выдаёт мне тираду на русско-французском о том, что она испытывает удовольствие принять меня с моими друзьями. Когда она говорит, возникает ощущение, что ты слушаешь передачу о гонках римских колесниц по булыжной мостовой. Не желая оставаться в стороне от хороших манер, Берю тоже решил поцеловать ей фаланги. Но поскольку он одновременно продолжает говорить, поцелуй оборачивается бедой и его вставная челюсть неожиданно отсоединяется и падает на ковёр восточной работы. Гости думают, что это шутка, и аплодируют.

Берта бранит его, что делает сцену ещё пикантнее.

— Да вы нашли настоящих клоунов! — благодарит меня Анна.