История философии. Средние века - [59]

6

Будучи современником Аверроэса, Маймонид в письме к Самуилу Ибн Тиббону (переводчику «Руководства» на древнееврейский) ссылался на комментарии к Аристотелю своего великого современника. Однако, скорее всего, нет никаких явных свидетельств тому, что во время написания своего «Руководства» он испытывал влияние исламского философа. Он не упоминает учение Аверроэса о разуме. Тем не менее, Тиббон перевел на иврит несколько небольших трактатов Аверроэса, в то время как его приемный сын, Иаков Анатоли, перевел некоторые исламские комментарии на язык аристотелевской логики.

Излишне говорить, что позиция иудейских мыслителей различалась по отношению к Аверроэсу. В XIII веке иудей из Италии, Гиллель бен Самуил, встретил в штыки аверроистскую психологию, использовав для ее цели труд Фомы Аквинского «О единстве интеллекта против сторонников Аверроэса»[166]. Однако в то же самое время Исаак Албигал, бывший восторженным поклонником Аверроэса, вполне определенно утверждает, что, по его мнению, философия обладает преимуществом перед Писанием. Иногда он все же пытался истолковать иудейские верования с целью показать их соответствие философским учениям, например, таким, как вечность существования мира. Другими словами, он иногда видел религиозные представления экзотерическим эквивалентом философской эзотерики. Однако его подлинная точка зрения, возможно, состояла в том, что иудейские священные тексты имели отношение не столько к истине, сколько к установлению общественно полезных законов, имевших целью общественную пользу. Он, вероятно, считал, что истинность определенного высказывания можно было бы отстаивать с позиции глубоко верующего человека, а истинность несовместимого с верой утверждения – с точки зрения философа. Но вряд ли он мог серьезно верить в то, чтобы данное высказывание могло быть истинным и ложным одновременно. Гораздо более вероятно, что правы те, кто истолковывает его взгляды как предвосхитившие позицию Спинозы; а именно что к истине имеет отношение философия, тогда как Библия касается практической стороны поведения, внушая повиновение полезным человеку законам и заповедям; что, кажется, метафизическим учением Ветхого Завета следовало бы придать прагматический смысл и изложенным там сведениям – истинностное значение.

Автором примечаний к комментариям Аверроэса и аристотелевским «Органону» и «Метафизике» является Леви бен Герсон (1288–1344), более известный как Герсонид. Уроженец юга Франции, Герсонид был математиком и астрономом[167], им были написаны толкования к Пятикнижию и некоторым другим библейским текстам. Его главной философской работой был трактат «Войны Господа», состоявший из пяти частей, в каждой из которых он излагает свои представления, в значительной степени перетолковывая Аристотеля.

Так, обращаясь к аристотелевской психологии, Герсонид тщательно анализирует интерпретации, которые давали Александр Афродизийский, Темист, Аверроэс и другие авторы. Он разделяет мнение Александра, в соответствии с которым потенциальный разум (разум, который считается способным к актуализации) зависит от души как формы тела. Как предполагает Аверроэс, он не может быть отдельной нематериальной субстанцией, единой у всех людей. Ведь в таком случае, скорее всего, невозможно объяснить очевидного факта – что кто-то знает то, чего другие не знают. Потенциальный разум необходимо индивидуализировать. Однако в таком случае он находится в зависимости от тела и погибает вместе с ним. В то же самое время Герсонид отстаивает мнение, что актуализация потенциального разума с помощью актуального разума (отдельная нематериальная субстанция, рассудок или разумная потенция) дает начало приобретенному разуму, который продолжает существовать после смерти человека. Все это, наверное, звучит так, как будто Герсонидом утверждается личное бессмертие. В известном смысле так оно и есть. Однако отнюдь не в обычном смысле, так как приобретенный разум состоит из способности к формированию понятий или к мышлению. Приобретенный разум составлен из понятий или, точнее, из концепта, который относится к понятиям, приобретаемым человеком в течение всей его жизни[168].

Находясь под влиянием Аверроэса, в своей интерпретации идеи Бога Герсонид возвращается к аристотелевскому представлению Бога как самосознающей мысли, отказываясь от неоплатонического учения о Едином, превосходящем всякую мысль. В дальнейшем Герсонид отвергает отрицательное богословие Маймонида, в котором о Боге можно говорить лишь двусмысленно, используя предикативные выражения. Если Маймонид прав, то из этого следует, что нам ничего не известно о Боге. По мнению Герсонида, выражения, которые являются предикатами Бога и творения, в первую очередь применимы в отношении к Богу и лишь производно в отношении к творениям. Например, мудрость, изначально приписываемая Богу, является источником всей остальной мудрости или вторичной мудрости отдельных тварей, поскольку в них отражается божественная мудрость. Так что смысловое значение термина является одним и тем же в обоих случаях. Отсюда легче уясняется вводимая Герсонидом ограниченность божественного знания. Бог не знает отдельного существа как такового, а только в качестве участника вселенского порядка вещей. Говоря иначе, божественное знание, подобно человеческому знанию, ограничено всеобщими понятиями. Таким образом, будущие возможные поступки человека ускользают от божественного всеведения и являются свободными от него.