История философии. Средние века - [127]

Фома Аквинский также разделяет аристотелевскую идею государства как самодостаточного общества в том смысле, что в распоряжении такого общества имеются все средства для достижения собственного благополучия. На языке канонических правоведов государство есть «совершенное» общество. Но такова же и церковь. Таким образом, Фома Аквинский не мог просто сопоставить обе концепции, государства и церкви, утверждая при этом, что государство существует для того, чтобы охранять человека на его пути к достижению конечной естественной цели в жизни, тогда как церковь помогает человеку достичь своей сверхприродной цели. Ибо, как считает Фома Аквинский, у человека имеется последняя конечная, сверхъестественная цель, последнее содержание жизни. В то же самое время он вынужден приписывать государству свои собственные цели и свое поле деятельности. Очевидно, чтобы выйти из затруднения, надлежало изобразить государство заботящимся о мирском благосостоянии людей, путем сохранения мира и спокойствия, причем явно подразумевалось лучшее обеспечение человека всем необходимым для его жизни. Впрочем, хоть Фома Аквинский и говорит подобное, это далеко не все им сказанное. Функция государства состоит в том, чтобы содействовать распространению общего блага. И Фома Аквинский, подобно Аристотелю, рассматривает общее благо включающим в себя не столько материальное благополучие, сколько образ благой жизни, под которым подразумевалась добродетельная жизнь. Если же человеческая добродетель и практическая нравственность переплетены, то не посягает ли государство на церковную вотчину? По мнению Фомы Аквинского, как и с точки зрения средневековых теоретиков в целом, нет. Ведь нам известно, что от правителя ждали как законотворчества, так и соблюдения законов, которые бы определяли, истолковывали и дополняли собой естественные моральные заповеди, а кроме того, гарантирования соответствующих карающих функций в случае нарушений закона. Функция государства состояла не столько в том, чтобы учить добродетели, сколько в том, чтобы способствовать ее приобретению и сохранению, а также наказывать преступников и злодеев[320]. В общем, можно сказать, что Фома Аквинский считает, что государство обязано заботиться о мирском благополучии человека, о создании и поддержке условий, которые облегчали и охраняли бы жизнь, исполненную блага и добра. И вообще от христианского государства ожидали помощи церкви в ее деятельности посредством создания и поддержания условий, в которых церковь сможет помочь человеку достигнуть своей высшей цели.

Вполне возможно решать этот вопрос и таким способом. Будучи христианским богословом, Фома Аквинский полагает, что в человеческой жизни присутствует сверхъестественная цель, и церковь существует именно для того, чтобы дать ему возможность ее достичь. Поэтому Фома Аквинский считает церковь более высокой по своему положению, чем государство, а кроме того, он был убежден, что в случае столкновения особенных, называемых сверхъестественными, интересов человека с тем, что, как ему представляется, является суетными мирскими увлечениями, последние должны быть преодолены. Однако, как философ, Фома Аквинский более интересуется устройством политического общества в целом. Для него оно является естественно установившейся организацией, которая предваряет образование церкви и, кроме того, имеет своим собственные устои. Таким образом, из сказанного следует, что христианское государство является самостоятельным институтом, и значение его главы не может быть сведено к роли простого помощника церкви или ставленника папы. Однако в делах, связанных со спасением души человека, государство обязано прислушиваться к голосу церкви и всемерно помогать ей[321].

Переплетение у Фомы Аквинского богословия и философии явственно просматривается и в других случаях. Например, в качестве философа Фома Аквинский склонен принимать государство за единое целое, в то время как отдельную личность за его часть, при этом он указывает на характерную для государства установку на общее благо и подчеркивает обязанность личности подчинять общему благу свои частные интересы. Однако, если даже оставить в стороне его веру в естественный нравственный закон и естественные права, которые должны уважаться в любом государстве, богословская убежденность Фомы Аквинского в том, что человек обладает призванием, которое по своему значению выше политического общества, вне всякого сомнения, не позволяет ему расценивать человеческую личность не более как участницу гражданского сообщества.

Может показаться, что Фома Аквинский просто надстраивает богословскими конструкциями политическую теорию Аристотеля. Очевидно, что здесь есть какая-то доля истины. Понятно, что о христианском богословии Аристотелю ничего не известно, и Фома Аквинский это богословие добавляет. Одновременно с этим Фома Аквинский пытается найти здесь, если можно их так охарактеризовать, некие точки соприкосновения. Так, Аристотель отмечал, что добропорядочный гражданин не обязательно обладает качествами добродетельного человека. Вполне возможно, что именно это высказывание используется Фомой Аквинским в качестве авторитетного свидетельства о различии между добропорядочным гражданином и подлинным христианином. С другой стороны, хоть Аристотель особо выделяет социальную природу человека, тем не менее, наивысшую человеческую активность он обнаруживает у тех людей, которые, наряду с участием в жизни общества, могут легко из него удаляться, что позволяет последним быть относительно независимыми. Фома Аквинский, со своей стороны, вынужден чисто разумные теоретические энергии Аристотеля интерпретировать как христианские интуиции религиозного созерцания и личного слияния с Богом. Несомненно, что последнее является довольно-таки значительным преобразованием. Но по мнению Фомы Аквинского, в этом отношении здесь, безусловно, имеются точки соприкосновения.