История философии. Средние века - [108]

.

Таким же образом Оккам защищал своего покровителя, Людовика Баварского, доказывая в ряде сочинений, что светские правители ни в коей мере не являются ставленниками или наместниками папы, а также выражая неприязнь по отношению к абсолютизму как в церкви, так и в государстве. Однако, хотя он и выступал за ограничение папской власти посредством соборов, им не подвергался сомнению тот факт, что папа является наместником святого Петра; собор, по его мнению, не является органом по составлению догматических уложений совершенно независимо от папы. Его достаточно критическое отношение к папству было выражением нелюбви к абсолютизму в целом, он не предлагал упразднить папство и не занимался вопросами догматики. Революционером он не был. И, настаивая на том, что власть светского правителя прямо или косвенно берет свое начало в народе, и в случае злоупотребления народным доверием политическое сообщество имеет право на его смещение, он не предлагал ничего из того, что не было сказано раньше. Конечно, если мы взглянем на идеи Оккама, то при существующей разнице во времени увидим в них зерна более поздних конструкций. Однако если мы решим найти революционера в политической теории, то вряд ли Оккам окажется подходящей кандидатурой.

Глава 16 XIV век [II]

1

Установки и идеи «нового пути» получали все более широкое распространение на протяжении всего XIV столетия. В первую очередь они получили распространение в Англии и Франции. В Оксфорде францисканец Иоанн из Родингтона (ум. в 1348 г.) и Адам Водхэм (Вудхэм или Годдэм, ум. в 1358 г.) способствовали отделению философии от теологии, занимаясь проблемой доказуемости существования единого и всемогущего Бога. В Кембридже доминиканец Роберт Холкот (ум. в 1349 г.) отстаивал мнение, что только аналитические умозаключения (в которых предикат содержит понятие субъекта) являются достоверными и, поскольку наши понятия происходят из чувственного опыта, нет никакой возможности доказать существование какого-либо нематериального бытия. Таким образом, теология должна стоять на своих собственных ногах, обходясь без помощи философии. Так что обычная логика неприменима в области веры. Учение о Троице, к примеру, несовместимо с логическими принципами Аристотеля. Но это не имеет значения, если нами признается «логика веры», превосходящая принципы тождества и непротиворечивости.

Конечно, трудно оценить степень оккамовского влияния на того или другого мыслителя. Например, Григорий из Римини (ум. в 1358 г.), преподававший некоторое время в Париже, а потом ставший генералом ордена отшельников святого Августина, придерживался взглядов, которые фактически были изложением взглядов Оккама. Однако, отстаивая их, Григорий обыкновенно апеллировал к Августину. Тем не менее, указанные выше мыслители, к которым можно причислить преподававшего в Оксфорде Томаса Букингема, были явными сторонниками «нового пути». Что касается французов, Иоанна Мирекурского и Николая Отрекурского, то подробнее о них будет рассказано в следующем разделе.

Нет никакой необходимости говорить о том, что распространение оккамистского направления в мышлении происходило не без сопротивления[287]. Возьмем характерный пример. Традиционное богословие состоит в том, что божественная благодать необходима человеку для совершения поступков, заслуживающих награды в глазах Бога, и для обретения спасения. Оккам не отрицал, что Богом установлен именно такой порядок вещей. Однако, поскольку, как утверждает Оккам, все совершаемое через вторичные причины Бог может осуществить непосредственно благодаря своему «абсолютному» могуществу, Он, если только пожелает, может освободить человека от необходимости сверхъестественной благодати и поступки, совершаемые без нее, превратить в достойные награды. Кроме того, Оккам убежден, что никакие человеческие действия не могут быть достойными награды, если не являются свободными, то есть совершаемыми по воле человека и только[288]. Действительно, сам он, как теолог, отстаивает мнение, что Богу известны все будущие случайные события; но некоторые из его последователей защищали человеческую свободу, либо утверждая, что вероятные суждения, относящиеся к будущему, не являются ни истинными, ни ложными и потому не познаются Богом, либо допуская, что Богу неизвестны в достаточно определенной степени будущие возможные явления. В результате их настойчивости в вопросе о человеческой свободе, а также в связи с допущением Оккамом вероятности человеческих действий, достойных награды, и достижения спасения без вмешательства благодати в качестве вторичной причины, в некоторых кругах создалось впечатление, что возникла некая новая форма пелагианства, обусловленная особым подчеркиванием человеческой свободы и независимости ценой умаления всеобщей божественной причинности и божественного всемогущества. Отсюда и резкие выпады, которые позволил себе Бредвардин в своем труде «De causа Dei contra Pelagium»[289].

Томас Бредвардин (ум. в 1349 г.) был ученым, математиком и богословом в Мертон-колледже в Оксфорде; затем он стал капелланом короля Эдуарда III, а спустя некоторое время был назначен архиепископом Кентерберийским, что произошло за несколько месяцев до его смерти от чумы («черной смерти»), жертвами которой стали и многие другие (вероятно, и сам Оккам). Поскольку он считал оккамистов «новыми пелагианами», от него можно было ожидать богословской полемики наподобие выступлений Августина против самого Пелагия. На самом же деле Бредвардин полемизирует как метафизик. Он утверждает, что если первопричиной всего является Бог, то отсюда следует, что божественная причинность действует во всем мироздании, в том числе в человеке. Потом не может быть никаких затруднений в том, чтобы заявлять, что Бог знает будущие возможные события, или объяснять, каким образом это возможно. Причем объясняется это таким образом, что Бог является причиной будущих человеческих действий.