Местом сбора военнослужащих, желающих служить в авиации УГА, был определен Золочев. Авиационное имущество со всей Галичины собиралось в Бродах и Подволочиске, после чего переправлялось в Тернополь. Там для сортировки и ремонта имущества в помещениях промышленной школы была создана техническая сотня под командованием поручика В.Томенко.
В первые месяцы существования авиации УГА исключительно острой была проблема обеспечения исправными самолетами. Дело в том, что основные силы австро-венгерской авиации сосредотачивались на итальянском фронте. В Галичине же находилось очень немного устаревших самолетов, к тому, в большинстве своем неисправных (например, на львовском аэродроме в начале ноября 1918 г. дислоцировалось 18 самолетом, из них исправных было лишь два!). Стремясь найти выход из сложившейся ситуации, ГСВД обратился за помощью к гетману Павлу Скоропадскому, направив для переговоров поручика Д.Кренжаловского.
Однако гетманский режим в Киеве в обстановке хаоса и набирающего силу антигетманского восстания доживал последние дни. Поэтому проблему пришлось решать, опираясь на «межличностные отношения». Посредником между галичанами и военными властями гетманата стал известный в Одессе украинский общественный деятель доктор И.Левицкий. Он сумел договориться с командующим Одесского воздушного округа полковником Самойловичем о направлении в Галичину частей 3-го Одесского авиационного дивизиона. 16 декабря 1918 г. в Красне прибыл один из авиаотрядов этого дивизиона. Это подразделение насчитывало 21 человек личного состава и несколько самолетов «Ньюпор». Летный состав отряда включал пять пилотов – полковников Бориса Губера (командир отряда) и Джамбулата Канукова, сотника Залозного, поручиков Алелюхина и Серикова, а также двоих воздушных наблюдателей – сотника Шестакова и хорунжего Иванова. Вскоре к ним прибавились сотники Василий Евский и Василий Булатов, поручик Аркадий Шеремецинский и хорунжий Хазбулат Кануков (младший брат, а по другим данным – сын Д. Канукова), прибывшие из Одессы «частным порядком». Все они имели за плечами службу в Российском императорском воздушном флоте. Новоприбывшие офицеры, более опытные, нежели местные авиаторы, заняли руководящие должности различных уровней. В частности, Шестаков принял заведование фотографической лабораторией, а Иванов ведал артиллерийской частью «летунского отдела».
Благодаря прибытию пополнения из Одессы и другим организационным мероприятиям авиационной референтуры, к середине декабря 1918 г. в Красне была сформирована вполне боеспособная авиационная сотня в составе 14 офицеров и 140 унтер-офицеров и рядовых. Она насчитывала семь боеготовых самолетов: четыре разведчика типа «Альбатрос» 27-й серии и «Бранденбург» 64-й серии, а также три истребителя «Ньюпор» XXI и AXVII. Требовал разрешения и вопрос о командовании сотни – ведь Франко, хотя и повышенный в звании до сотника, все же был ниже рангом, чем прибывшие из Одессы полковники. Поэтому командиром авиасотни назначили Бориса Губера, но он фактически самоустранился от исполнения возложенных на него обязанностей, и вскоре его сменил полковник Кануков (кстати, осетин по национальности). Франко же сохранил за собой пост референта авиации при военном ведомстве.
Наряду с нехваткой техники, авиация УГА продолжала испытывать дефицит кадров. То есть, желающих служить в «летунском отделе» было хоть отбавляй, но вот нужной квалификации у добровольцев не было. Авиабаза в Красном грозила превратится в скопище отлынивающих от фронта. Это вынудило командование УГА во-первых, резко ограничить набор военнослужащих в авиационные части, а во-вторых, открыть в Красном учебные курсы по подготовке воздушных наблюдателей и мотористов.
Военное руководство ЗУНР хорошо понимало особый характер боевой работы авиаторов, поэтому для лётного и наземного персонала авиации были установлены особые доплаты к жалованию: для пилотов и воздушных наблюдателей – 120 – 190 крон, для мотористов – 55 крон. Кроме того, летчики получали и ряд других доплат: за 1 км налета – 0,5 кроны, за испытание самолета после ремонта – 10 крон. За победу в воздушном бою была установлена довольно значительная премия – 1000 крон. Оговаривалось, что для иностранных наемников (а они составляли значительную часть летного состава) могут устанавливаться особые условия оплаты.
Приказ №22 от 6 декабря 1918 г. устанавливал опознавательные знаки для самолетов УГА. В соответствии с ним, на нижнюю поверхность крыльев наносились цветные квадраты – синий под правым крылом и красный под левым. При этом имелось в виду обеспечить надежную идентификацию украинских самолетов собственными сухопутными частями, дабы избежать ошибочных обстрелов. Позже были введены опознавательные знаки нового образца в виде круглых кокард с желтым внутренним и синим внешним кругами. Такие знаки наносились как на нижние, так и на верхние поверхности крыльев, а иногда – и на борта фюзеляжа или боковые поверхности вертикального оперения. Встречался и опознавательный знак другого типа - желтый трезубец, иногда вписанный в синий квадрат. Наконец, часть «Ньюпоров» довольно долго сохраняли старые опознавательные знаки российского образца, а также унаследованные ещё от 1-й боевой авиагруппы эмблемы – череп с костьми. В июле 1919 г. самолеты галичан получили новые опознавательные знаки – желтую и синюю полосы на крыльях и руле поворота, а также черный трезубец на фюзеляже. В апреле 1919 г. были введены и особые знаки различия для летного состава – нашитые на левом рукаве мундира буквы «Лт».
