Легкость в мыслях, не подкрепленных серьезными аргументами, притянутость за уши фактов и выводов из них, при чтении книги невольно вызывает в памяти мотив незабвенных газмановских «Скакунов». Помните?..
«Мои мысли мои скакуны,..
Никому не сдержать и летят они вскачь…»,
Только встанут-то где? Вот бы знать!!..
Последня строчка уже, как наверное заметили читатели, не из песни. Мы все учились по-немногу, чему нибудь и как нибудь, а потому продолжим разбор этого «перла».
Изрядная неопределенность видна и в вопросе о том насколько представляло себе советское командование планы агрессора. Сначала (на с.31) автор утверждает о том, что «Ставка Верховного Главнокомандования правильно определила западное (московское) направление как главное, где противник возобновит наступление.», а ниже (на с.63) указывает, ссылаясь на мнение маршала А.М.Василевского, бывшего в то время заместителем начальника Генерального штаба, что «большая доля вины в случившемся должна быть возложена на Ставку и генеральный штаб, которые неправильно определили направление главного удара вермахта.».
Так в чем же причина октябрьской катастрофы? В качестве информации к размышлению замечу, что Ставка и Генштаб разработку плана оборонительной операции осуществляли в немалой степени с учетом сведений предоставляемых разведкой (в том числе авиационной), которая почти ничего не смогла выяснить. С учетом этого фраза «Командование ВВС Западного фронта сумело… провести ряд удачных вылетов по тактической разведке…» (с.41) выглядит попросту идиотской даже с точки зрения здравого смысла, поскольку командование фронтом на разведку, тем более тактическую, не летает!!
Несколько забегая вперед замечу, что в вопросах авиаразведки автор слаб до чрезвычайности и в лучшем случае способен только цитировать попадающиеся на глаза в архивах документы, но никак не осмысливать их. Вот типичный пример: «Предъявлялись претензии и к разведывательной авиации. Директива (от 22.0941 г. подписанная начальником Генштаба маршалом Б.М.Шапошниковым. – Прим. авт.) требовала, чтобы она «прочесывала лесные укрытия пулеметным огнем и бомбами». С подобным использованием разведывательной авиации вряд ли можно согласиться.» (с.34).
К сожалению автор не понял того, что осенью 1941 г. разведывательная авиация начала применять новый метод вскрытия возможных районов сосредоточения войск противника. Сущность его заключалась в том, что появившись над естественным укрытием (это как правило были лесные массивы) к которым вели дороги, разведывательные самолеты наносили бомбо-штурмовой удар. Плотность зенитного огня (если он был) являлась в этом случае в определенной степени свидетельством того насколько серьезен «потревоженный» объект. Кроме того, по тому что происходило на земле в ходе удара можно было судить о наличие и характере целей.
О таких же тонкостях как способы организации непосредственной авиационной поддержки войск на поле боя г-н Хазанов вообще имеет весьма отдаленное представление, о чем можно судить на основе текста книги. Как правило дальше рассказов о самих налетах автор не углубляется. А между тем было бы весьма желательно освятить в книге как взаимодействовали с войсками Люфтваффе и ВВС РККА. В отношении последних одним из авторов этой статьи г-ну Хазанову был задан вопрос. Ответ был прямой и лаконичный: «Плохо…». Ясный перец, что плохо! Но кто и каким образом вызывал самолеты? Может в частях находились авианаводчики с радиостанциями, имевшие в своем распоряжении БОМАНы или офицеры посылали солдат на ближайшие почтовые отделения, откуда те отправляли телеграммы в соответствующие штабы?.. Каким образом происходил выбор средств поражения?.. Что вообще имелось на аэродромных складах?.. Как организовывалось взаимодействие с истребителями?.. Через какой промежуток времени после поступления заявки от сухопутных войск самолеты появлялись над целью?.. Ответов нет.
Временами, читая отдельные абзацы книги, создается впечатление, что командовали ВВС РККА полные идиоты. Может быть не зря их товарищ Сталин ставил к стенке целыми пачками? Вот, что, например, пишет автор на с.40-41: «Из сохранившихся документов можно сделать следующие выводы. По плану оборонительной операции ВВС Западного фронта, в случае прорыва неприятеля в Ярцево-Вяземском направлении, следовало «подавить авиацию противника в воздухе и на аэродромах Красный Бор, Демидов. Духовщина Стабна, Смоленск, Шатапово». Предполагалось использовать все авиадивизии фронта: 23-ю, 31-ю,43-ю, 46-ю и 47-ю.». И буквально тут же сообщается, что «самым крупным соединением являлась 43-я авиадивизия в составе семи авиаполков. Но после напряженных боев августа-сентября, в каждом из них насчитывалось по пять-восемь боевых самолетов.». Тут же можно узнать о том, что «соотношение сил складывалось явно не в пользу ВВС Красной Армии», хотя еще на с.31 автор сообщает «о примерном количественном равенстве сил с врагом на 1 октября 1941 г.».
Жаль, что г-н Хазанов не удосужился объяснить, как обескровленными полками командование ВВС Западного фронта собиралось подавлять авиацию противника, а ведь почти наверняка в том самом плане оборонительной операции были слова «после соответствующего усиления» ВВС фронта и т.д и т.п., но до таких с позволения сказать «мелочей» автору дела нет. Он даже не установил толком сколько и где было самолетов. Вот например, что можно прочитать на той же с.31: «Так ВВС Западного фронта (командующий генерал Ф.Г.Мичугин) в сентябре безвозвратно лишились более 100 боевых машин, в т. ч. 77 погибли в боях или на аэродромах. Тем не менее, на 1 сентября в ВВС фронта насчитывалось 246 самолетов, а I октября – 272. Аналогично были усилены Брянский и резервный фронты…». Вы что-нибудь поняли? Ясно одно – фронты все же были усилены авиацией, но в каких количествах? Тайна сия велика! Например, по одной версии Западный фронт получил 26 самолетов, а по другой – примерно на сотню больше. Возможно, читатели, посидев на досуге с книгой и калькулятором, смогут найти и другие варианты.
