История афинской демократии - [92]

По истечении срока перемирия к Амфиполю является Клеон во главе войска. Во время произведенной им рекогносцировки Брасид внезапно напал на него. Афинский отряд потерпел поражение. Сам Клеон пал в битве. Брасид получил смертельную рану и скончался (422 г. до Р.Х.). Гибель того и другого облегчила заключение мира, так как оба они противились ему и стояли за войну: Брасид надеялся сломить окончательно могущество Афин и не желал отдавать им в руки перешедших на его сторону афинских союзников, а Клеон, как мы видели, по словам наших источников, боялся с прекращением войны утратить свое влияние. Притом он надеялся на окончательную победу Афин и мир считал ошибкой.

Уже десять лет длилась война, а существенного результата не было достигнуто. Обе стороны были утомлены. Афиняне не имели уже прежней уверенности в собственных силах; можно было опасаться дальнейших отпадений союзников. Финансовые средства афинян истощались; заимствования из священной казны, несмотря на повышение фороса, продолжались: в четырехлетний промежуток, с 426 по 422 г. до Р.Х., взято было из казны богини Афины около 748 талантов, из казны Ники – 6 талантов, а из казны «других богов» – более 50, в общем более 800 талантов[236].

Война особенно тяжела была для сельского населения, и оно жаждало мира. Выразителем желаний этого класса был Аристофан, особенно в комедии «Ахарняне», которая поставлена была еще в 425 г., и в «Мире», пьесе, относящейся к тому моменту (421 г.), когда между Афинами и Спартой состоялись уже переговоры, приведшие к Никиеву миру. Герой первой комедии, Дикеополь, мечтает о мире «и страстно желает вернуться в свой дом; ему противны политика и городской шум. За восемь драхм он получает «порцию» отдельного мира со Спартой на 30 лет и, избавившись от войны, на своем мирном участке в радости и веселии справляет праздник сельских Дионисий. Он склоняет в пользу мира даже ахарнян, ожесточенных против Спарты за разорение их области, полей и виноградников. У себя на участке он объявляет свободную торговлю всем пелопоннесцам, беотийцам и мегарцам. Пользуясь этим, сюда является голодающий мегарец, продающий двух своих дочерей-девочек под видом поросят, и за ним беотиец с разной живностью и другими продуктами своей страны, взамен получающий такой товар, какого нет в Беотии, – сикофанта. Тут же осмеивается воинственный Ламах, впоследствии один из вождей Сицилийской экспедиции, «герой на шлемах перьев и засад»,

Ужасный, стойкий, три султана у него

На шлеме; сам Горгоной потрясает он[237].

Ламах возвращается из похода раненым, а Дикеополь напивается пьяным в веселой компании двух полногрудых девиц. В пьесе этой много смешных сцен, но сквозь смех видны «слезы о потерянном мире, потерянной связи с природой и матерью-землей»[238].

В комедии «Мир» Тригей, который рекомендуется Гермесу как «честный виноградарь, не сикофант, не любитель дел судебных», летит на навозном жуке на Олимп и с помощью земледельцев освобождает богиню мира из глубокой ямы, куда ее бросил бог войны. Богиня мира возвращается при ликовании земледельцев, и притом не одна, а в сопровождении Опоры (Плодородия) и Феории (Празднества).

В одном из отрывков Аристофана говорится: «Ты, богатый мир и упряжка волов, – о, если бы я мог, отделавшись от войны, окапывать и обрезать виноградную лозу и после освежающего купания попивать молодое вино, закусывая хлебом и редькой». В другом отрывке прелести мира рисуются так: «Спокойная жизнь в поместьице, свобода от рыночных дел, мирное обладание доброй парой волов, блеянье овец и журчанье молодого вина, льющегося в чашу, а на закуску – зяблики и дрозды; не нужно ждать с рынка рыбы, пойманной три дня назад и втридорога купленной из противных рук рыбного торговца»[239].

Таковы стремления к миру и идеалы этого класса в изображении Аристофана. Но и Еврипид тоскует по мире: «О богатый и прекраснейший из богов, Мир! Я давно тоскую по тебе: так долго ты не появляешься к нам опять. Боюсь, что меня сломят заботы и старость, прежде нежели я увижу опять благодатное время твоего возвращения с чудными хоровыми песнями и веселыми пирушками. Приди же, приди, владыка мой, в мое отечество и прогони раздор и бешеную вражду, услаждающуюся острым убийственным оружием…»[240]

Вообще после смерти Клеона в Афинах возобладали мирные течения. Влияние Никия, главы партии мира, возросло. Спарта со своей стороны желала мира, чтобы скорее освободить спартиатов, находившихся в плену у афинян; к тому же истекал срок ее договора с Аргосом, который теперь мог примкнуть к ее врагам. Таким образом, между Афинами и Спартой в 421 г. состоялся мир на пятьдесят лет, названный по имени главного его виновника Никиевым, закончивший собой первый период Пелопоннесской войны, или, иначе, Архидамову войну. По этому миру, в сущности, восстанавливалось положение, бывшее до войны: обе стороны должны были возвратить свои завоевания, за некоторыми исключениями[241]. Афиняне должны были обратно получить Амфиполь, выдать пленных и возвратить Пилос, Киферу, но Нисея оставлялась за ними взамен разрушенных Платей, область которых перешла к фиванцам. Отпавшие от афинян союзные города во Фракии оставались вне союза, независимыми в своем управлении, но обязаны были платить форос по Аристидовой норме. Споры и несогласия между сторонами должны были решаться судом.