Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания - [134]

Затем [он] несколько лет провел дома. Проживая вместе с внуком прежнего Инъинь-хоу в горах к югу от Ланьтяня, Гуан занимался охотой. Однажды ночью в сопровождении одного всадника Ли Гуан выехал на чужие поля выпить вина с друзьями. На обратном пути они достигли поста Балин. Начальник поста был пьян и приказал Гуану остановиться. Сопровождающий Гуана всадник объяснил: «Это бывший военачальник Ли». Начальник поста сказал: «Даже состоящему на службе военачальнику запрещено ездить по ночам, что же говорить о бывшем». И он задержал [Ли] Гуана на ночь на посту.

Прошло немного времени, и сюнну вновь вторглись в ханьские земли, убили тайшоу области Ляоси, разбили войска [316] военачальника Хань [Ань-го], после чего тот был переведен в Юбэйпин. Затем последовал указ Сына Неба о назначении [Ли] Гуана тайшоу области Юбэйпин. Гуан попросил разрешения захватить с собою начальника поста Балин. Прибыв на новое место, он казнил его[1066].

Узнав, что Ли Гуан находился в Юбэйпине, сюнну, называвшие его «летающий военачальник ханьцев», в течение нескольких лет не осмеливались вторгаться в Юбэйпин.

Как-то Ли Гуан, выехав на охоту, заметил в траве камень и, приняв его за тигра, выстрелил в него. Стрела попала в цель, причем весь ее наконечник вошел в камень. Посмотрев, [Ли Гуан] убедился, что перед ним камень, и опять стал стрелять в него, но уже ни одна стрела не вошла в камень. В тех областях, где служил Гуан, водились тигры, и он часто охотился на них. Однажды во время охоты в области Юбэйпин тигр прыгнул на него и ранил, но Гуан все же убил его.

Гуан отличался бескорыстием. Получая награды, он делил их с подчиненными, пил и ел вместе со своими боевыми соратниками. Он сорок лет получал две тысячи даней [зерна в качестве жалованья, но] в его доме никогда не было лишних денег, что уж говорить о домашнем имуществе. Гуан был высокого роста с длинными, как у обезьяны, руками. Он был прирожденным стрелком, и хотя его сыновья, внуки и другие люди пытались научиться [у него], никто не мог сравниться с Гуаном. Он был молчалив и косноязычен. Общаясь с людьми, он чертил планы построения войск на земле, спорил на вино на точность попадания при стрельбе из лука. До самой смерти единственную радость доставляла ему стрельба из лука. Иногда в походе и провиант [и вода] были на исходе, однако при обнаружении воды [Ли] Гуан не подходил к ней, пока не утолят жажду все его солдаты. Он не садился есть, пока все его воины не кончали трапезы. За его широту и отсутствие мелочной придирчивости солдаты любили его и с готовностью выполняли любые приказы. Во время перестрелок он не разрешал стрелять, если противник находился на расстоянии дальше чем в несколько десятков шагов и не было уверенности попасть в цель. Когда же стрелял противник, то, услышав звук летящей стрелы, он уклонялся. Именно из-за этого [рискованного сближения] войска под его командованием не раз попадали в трудное положение, как и сам он был ранен во время охоты на тигра.

Через некоторое время император призвал Гуана и назначил его ланчжунлином вместо умершего Ши Цзяня. На шестом году [317] [правления У-ди под девизом] юань-шо (123 г.) Гуан вновь был назначен начальником арьергардной группы войск и под руководством старшего командующего выступил из области Динсян[1067] против сюнну. Многие военачальники добились успехов, захватили много пленных и за свои заслуги получили титулы хоу, только части Гуана успехов не имели. Через два года Гуан, будучи ланчжунлином, во главе четырехтысячного отряда конников выступил из Юбэйпина. Бован-хоу Чжан Цянь, командуя десятитысячной конницей, двинулся вместе [с Ли Гуаном], но в другом направлении. Когда ханьцы прошли примерно сотню ли, сюннуский левый сяньван[1068] с армией в сорок тысяч всадников окружил [отряд] Гуана. Его солдаты были напуганы, и Гуан приказал своему сыну Ганю мчаться навстречу неприятелю. Гань с несколькими десятками человек поскакал вперед и врезался в строй хуских всадников, разрезав его пополам. Вернувшись, он доложил Гуану: «С хусцами легко справиться». Тогда воины успокоились. Гуан расположил свой отряд кольцом, лицом к противнику. Хусцы стремительно напали на него, осыпав дождем стрел. Больше половины ханьских солдат были убиты, и запас стрел [у ханьцев] подходил к концу. Тогда Гуан приказал солдатам натянуть луки, но не стрелять, а сам взял в руки лук дахуан[1069] и стал стрелять по младшим командирам сюнну. После того как он убил несколько человек, хусцы постепенно ослабили свой натиск. Тем временем наступил вечер, все [ханьские] воины побледнели [от усталости], но боевой настрой [Ли] Гуана оставался прежним, он с еще большей энергией приводил в порядок войска, и все его подчиненные гордились его смелостью. На следующий день сражение возобновилось с новой силой, но тут прибыли войска Бован-хоу, и сюнну, сняв окружение, ушли. Ханьские отряды остались на месте, будучи не в силах преследовать врага. Отряд Ли Гуана был почти уничтожен, поэтому [он] прекратил [боевые действия] и вернулся обратно. Поскольку Бован-хоу задержался и прибыл на место позже назначенного срока, он по ханьским законам подлежал казни, но откупился и был низведен до положения простолюдина. Из-за того что заслуги войск Гуана были соразмерны неудачам, [он] не был отмечен.