Исторические записки. Т. VII. Жизнеописания - [11]
Гуань Чжун говорил: «Когда я был еще беден и мы с Бао Шу занимались торговлей[38], при дележе заработанного большую часть я забирал себе, [но] Бао Шу не считал меня алчным — [он] знал, что я беден. Нередко я так устраивал дела, что мы с Бао Шу оказывались в убытке, [но] он не считал меня глупым — понимал, что есть благоприятные и неблагоприятные времена. Я трижды пытался поступить на службу, и трижды меня прогоняли, [но] Бао Шу не счел меня никчемным — [он] знал, что время мое еще не наступило. Я трижды вступал в схватку и трижды обращался в бегство, [но] Бао Шу не счел меня трусом — знал, что у меня старуха мать. [Когда] княжич Цзю потерпел поражение [и] Чжао Ху его убил[39], я оказался в темнице и претерпел унижения, [но] Бао Шу не счел меня обесчещенным — знал, что я стыжусь не мелочей, а того, что заслуги и имя [мое] не прославлены в Поднебесной. Породили меня отец и мать, но понял по-настоящему Бао Шу-я».
Отрекомендовав Гуань Чжуна князю, Бао Шу оказался под его началом. Сыновья [и] внуки [Гуань Чжуна] получили право наследования знатности в Ци, и более десяти поколений [его потомков] владели удельными землями [и] поселениями, сохраняя [35] титул дафу[40]. [Ведь] в Поднебесной немного таких достойных людей, как Гуань Чжун, и мало кто, подобно Бао Шу, умел так хорошо разбираться в людях.
Став советником циского гуна и взяв на себя управление делами, Гуань Чжун использовал расположение маленького княжества Ци на морском берегу и развернул торговлю. Накопив таким образом богатства, сделал государство процветающим и укрепил войска, разделяя чаяния простых людей. Недаром он говаривал: «Когда склады и закрома полны, [люди] соблюдают ритуал и нормы поведения; когда одежды и пищи вдоволь, [люди] различают, где слава, а где позор; если правители соблюдают нормы[41], отношения между люцинь крепки[42]; если четыре устоя не поддерживаются[43], государство гибнет. Указы для нижестоящих подобны источнику воды, [они] делают сердца людей послушными. Указы должны быть ясными и немногословными, чтобы народу легко было их выполнять. Предоставьте простому народу то, что он желает, и поскорее избавьте от того, что он отвергает»[44].
Его (Гуань Чжуна) управление было таким, что он умел [даже] несчастье превращать в счастье, а поражение — в успех. [При нем] тщательно регулировали цены и доходы, внимательно следили за мерами и весами[45].
[Как-то] Хуань-гун сильно разгневался на свою младшую жену и послал армию на юг в [княжество] Цай[46], а Гуань Чжун отправился покарать Чу за то, что чуский правитель не предоставил дому Чжоу в качестве дани связки тростника [для жертвоприношений][47]. [В другой раз] Хуань-гун предпринял поход на север против шаньжунов, а Гуань Чжун потребовал от правителя Янь восстановить политику Шао-гуна[48]. Во время встречи с князьями в Кэ[49] Хуань-гун намеревался изменить договоренностям с Цао Мо, а Гуань Чжун убедил его не делать этого, в результате чего князья сохранили верность Ци[50]. Говорится же: «Умение давать позволяет и брать — [вот] ценнейший принцип управления»[51]. По своему богатству дом Гуань Чжуна не уступал дому гуна. У него было три жены из разных родов[52] и стоял высокий поставец для винных сосудов[53]. Но цисцы не считали это проявлением расточительства. После кончины Гуань Чжуна княжество Ци продолжало его политику и всегда выделялось силой среди чжухоу. Через сто с лишним лет там появился Янь-цзы.
Янь Ин с посмертным именем Пин и прозвищем Чжун был родом из [племени] лай из [селения] Ивэй[54]. Был на службе у циских Лин-гуна, Чжуан-гуна и Цзин-гуна[55]. Служил Ци всеми силами, скромно и неприметно. [Даже] получив титул циского сяна, [36] он почти не ел мяса, [а его] наложницы не носили шелковых одежд. Если во время приема во дворце правитель обращался к нему, [он] отвечал решительно, а если речи не были [непосредственно] обращены к нему, он решительно действовал[56]. Когда в княжестве все было благополучно, Янь Ин следовал [всем] распоряжениям; когда же порядок нарушался, [он] выполнял те указы, которые соответствовали [обстановке]. И при трех поколениях [правителей он] прославил свое имя среди чжухоу.
Юэ Ши-фу был достойным человеком, но случилось так, что он попал в тюрьму и был закован в цепи. Во время прогулки Янь-цзы увидел его на дороге[57]. [Он] выпряг левую пристяжную и выкупил его, посадил в свою повозку и отвез к себе домой. Не попрощавшись с ним, он прошел на «женскую» половину дома. Через некоторое время Юэ Ши-фу попросил разрешения уйти. Янь-цзы, пораженный, оправил одежду и шапку и с соблюдением всех приличий спросил: «Я, Ин, хотя и не человеколюбив, но избавил вас от кандалов. Почему же вы хотите так скоро расстаться со мной?» Ши-фу ответил: «Это не так. Я слышал, что совершенномудрый сторонится тех, кого не знает, и доверяет тем, кого знает. Когда я был в кандалах, вы меня не знали, но что-то почувствовали во мне и выкупили. Однако, в чем-то поняв меня, вы все же поступили не по [правилам] ритуала. Уж лучше мне было остаться закованным в кандалы». Тогда Янь-цзы ввел его в дом как почетного гостя.
