Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома - [34]

?» Вдовствующая княгиня ответила: «Да, это так». Астролог продолжал: «Если посмотреть на три предыдущих поколения потомков чжаоского вана, которые получили титул хоу, то существуют ли еще их преемники или нет?» Княгиня ответила: «Уже нет». Левый астролог сказал: «И так не только в одном Чжао. Разве у других чжухоу эта преемственность существует?» Княгиня ответила: «Я, старая женщина, что-то не слышала об этом». Астролог сказал: «Это потому, что близкие беды обрушиваются на них, а далекие беды — на их сыновей и внуков. Разве сыновья правителей — плохие князья? Все дело в том, что они утверждаются на почитаемых постах, но заслуг они не имеют; им дают пышные дары, но у них нет старания; зато они все владеют множеством драгоценных сосудов. Ныне Вы, княгиня, почитаете место, занимаемое Чанъанъ-цзюнем. Вы пожаловали ему тучные земли, подарили ему много драгоценностей, но не спросили с него каких-либо заслуг перед княжеством. В тот день, когда на Вас обрушится гора, станет ли Чанъань-цзюнь опорой для княжества Чжао[262]? Я считаю, княгиня, что Ваши планы в отношении Чанъань-цзюня страдают изъяном; поэтому и полагаю, что Вы любите его меньше, чем яньскую княгиню». На это вдовствующая княгиня ответила: «Так пусть будет по-вашему, пошлем его». После чего для Чанъань-цзюня снарядили сотню повозок и отправили заложником в княжество Ци, и тогда циские войска выступили.

[Мудрец] Цзы И, услышав про все это, сказал: «Сын правителя является близким человеком [своему] отцу, но он не может пользоваться почетом, не имея заслуг, не может иметь подношения без стараний и труда и не может быть владельцем ценностей. Что же толковать о таком, как я!» [75]

Циский Аньпин-цзюнь Тянь Дань, встав во главе чжаоских войск, атаковал яньский Чжунъян и взял его. Далее напал на ханьский Чжужэнь и тоже занял его[263]. На втором году [правления Сяо-чэн-вана] (264 г.) умерла вдовствующая княгиня Хуэй-вэнь-хоу. Тянь Дань стал первым советником. На четвертом году (262 г.) ван увидел во сне, что он надевает куртку-пяньду[264], садится на дракона и взмывает в небо, но не достигает небес и падает вниз, где видит гору золота и яшмы. На следующий день князь призвал к себе гадателя и астролога Ганя, чтобы он истолковал сон. Гадатель сказал: «То, что Вы видели во сне надевание куртки с полами разного цвета, означает разрушение; то, что Вы садились на летящего дракона, поднимались в небо, но не добрались до него и свалились, означает, что у Вас есть намерения, но они неосуществимы; то, что Вы видели гору золота и драгоценных камней, означает печаль». Через три дня Фэн Тин, начальник области Шандан, представитель дома Хань, прислал посла, который сказал: «Княжество Хань не в состоянии защищать Шандан, и область войдет в состав земель Цинь. Но чиновники и народ области настроены в пользу княжества Чжао и не хотят переходить под власть Цинь. У нас семнадцать городов, обнесенных стенами, и много селений; они желают и просят включить их в княжество Чжао. Они просят Вас, князь, одарить народ такой милостью». Чжаоский ван сильно обрадовался и, призвав Пинъян-цзюня Бао, сказал ему: «Фэн Тин просит позволения войти к нам с семнадцатью городами и с селениями. Что Вы об этом думаете?» Пинъян-цзюнь ответил: «Мудрый человек опасается беспричинной удачи». Ван возразил: «Люди ценят мою добродетель, а Вы утверждаете, что без причины!» Собеседник ответил: «Цинь, подобно шелковичным червям, вгрызается в земли ханьского рода. Они уже перерезали территорию Хань, лишив ее связи с Шанданом. Вот почему циньцы считают, что надо [просто] жить и не действовать, и земли Шандана и так достанутся им. Ханьский дом потому и не входит [с этой областью] в Цинь, что хочет перевалить эту беду на Чжао. Так Цинь избавляется от трудов, а Чжао вроде бы получает свою выгоду. Хотя мощный и сильный должен получать добычу от малого и слабого, но выходит, что малый и слабый вроде бы получает ее от сильного и большого. Разве нельзя сказать, что это беспричинная удача! А ведь циньцы обрабатывают поля с помощью быков; они везут по воде зерно; разводят шелковичных червей; они превосходят других в военном деле; они освоили земли в плоскогорьях; осуществлению их политики нельзя помешать. Нельзя принимать эти земли». Ван на это сказал: «Если послать сейчас армию в сто по десять тысяч человек в наступление, то может пройти год-два, а они так и не смогут завоевать и одного города. Сейчас же семнадцать городов и много селений даром [76] достаются нашему княжеству. Разве это не большая удача?» Чжао Бао ушел. Ван призвал Пинъюань-цзюня и Чжао Юя и рассказал им обо всем. Они ответили: «Если послать армию в миллион человек, то за год с лишним не захватить и одного города, а тут без усилий нам достаются семнадцать городов и поселений. Это большая выгода, ее нельзя упускать». Тогда ван сказал: «Прекрасно!» — и приказал Чжао Шэну принять земли [Шандана]. Тот, в свою очередь, сказал Фэн Тину: «Наше княжество посылает меня, Шэна, причем наш повелитель отдал мне такое приказание: «Пожаловать начальнику завоеванной области три центра с десятью тысячами семей в каждом; пожаловать трем начальникам уездов по тысяче семей, чтобы они из поколения в поколение пользовались правами хоу; всем чиновникам и старейшинам из народа пожаловать еще по три степени знатности, с тем чтобы и чиновники и народ могли почувствовать себя в покое, и пожаловать каждому по шесть кусков золота»». Фэн Тин