Истина существует: Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников - [20]
Минское шоссе — это была трасса для нас; а вот 14 км в сторону — это мы пробирались там по полколеса в грязи. Это незабываемо. Деревня была в 1950 году в такой степени глуши — чудовищный, конечно, голод, все что угодно. Совершенная дичь.
И там, однако же, была спортивная жизнь, состоящая в том, что одна деревня играла на другую. Играла в футбол. И, конечно, участвовали и жители, и гости, и кто угодно. Поле было даже неплохое. Ворота были.
Участвовали самые разные — от мальчишек до футболистов, потому что, в частности, в противоположной команде был даже один футболист из молодежного «Торпедо», который там почему-то оказался. Он не отказался тоже играть. Что сыграло некоторую роль в моей жизни.
ВАУ: Это он выбил зуб вам?
ААЗ: Зуб — это ерунда. Зуб выбил не он… Я всегда был вратарь в футболе. У меня, считалось, была хорошая реакция и не очень хорошая цепкость. Реакция действительно была очень хорошая. А цепкость… Реакция — это до мяча допрыгнуть, а цепкость состоит в том, чтобы его удержать. А не просто его отбить. Цепкость состоит в том, что мяч намертво остается в руках у вратаря.
ВАУ: Это правильнее, чем отбить?
ААЗ: Ну, а как вы думаете?! Отбить — это значит снова лотерея!
ВАУ: А если он у вратаря, то потом он отбивает его, куда хочет!
ААЗ: Ну естественно. Это выигрыш. Естественно, это очень большая разница. Это вратарское занятие меня очень увлекало. Мне очень нравилась своя реактивность. Умение падать мне нравилось. Я забавлялся очень долгое время тем, что произвольно падал на месте. Ну, как вратарю и положено. Чтоб ничего плохого не было. Это помогло мне, потому что однажды, действительно уже совершенно в таком возрасте, когда пора было ломать кости, я упал удачно вполне.
ВАУ: Не в футболе, а просто упали?
ААЗ: Нет. С велосипеда. Это не так уж даже давно.
А кроме того, я еще плохо знал тогда настоящие правила футбольные. Ну, дворовый же был футбол. Самое главное — я считал, что героический поступок вратаря состоит в том, чтобы броситься в ноги нападающему. Сейчас за это выгоняют с поля. Это запрещенная вещь: вратарь не имеет права бросаться в ноги нападающему. Не потому, что его убьют. А потому что правила запрещают. Убить-то убьют… Короче говоря, вот я и бросился в ноги…
ВАУ: Этому футболисту?
ААЗ: Ровно этому торпедовцу, да. Он упал коленом мне в нос. Он не виноват. Достиг следующего: перелом носа, сотрясение мозга и еще какие-то там повреждения — глаза, еще чего-то… Тридцать шесть часов без сознания!
ВАУ: Тридцать шесть часов без сознания?! В глухой деревне!
ААЗ: В глухой деревне. Я очень помню, когда это произошло. Я мяч уже взял к этому моменту. Я встал, мяч у меня выпал из рук — и эти паршивцы еще его забили! Не понимая, что… Только после этого я рухнул. И очнулся только через 36 часов. Когда спокойно уже вся деревня считала, что надо хоронить. Вот такая история. Ну, дальше что? Дальше: «Ну что, проснулся? Давай мы тебе грибов нажарим».
ВАУ: Что, и все?
ААЗ: Ну что вы, конечно, не все. До сих пор чувствуется, до сих пор у меня сломан нос, и сейчас.
ВАУ: Подождите, что значит — сломан? Он сам, так сказать, соединился?
ААЗ: Ну, все срастается.
ВАУ: К врачам, к хирургам вы так и не обращались?
ААЗ: Ну, со временем. Моя мама отправила меня к разным специалистам.
ВАУ: Нет, подождите, подождите! Обратно добирались на велосипеде?
ААЗ: К сожалению, да: 140 км обратно с сотрясением мозга добирался на велосипеде. Это должно было точно положить меня в могилу. Но почему-то не положило. Это я понятия не имел, что 140 км с сотрясением мозга на велосипеде, — этого не следует делать. В том числе 14 км по чудовищной дороге. Основная моя забота была в том, чтобы приехать как можно позже, потому что у меня вместо физиономии была ровная черная плоскость, вместо глаза. Это мне казалось очень стыдно перед мамой моей.
ВАУ: А, я понял. Это та же психология, чтобы когда пожар, то главное, чтобы соседи не узнали.
ААЗ: Конечно. Я надеялся, что глаз пройдет. Вообще-то я считал, что глаза нет больше. Черные очки там, все такое.
Там все обнаруживалось постепенно. Потому что сперва я считал, что только с глазом что-то такое. Потом выяснилось, что нос сломан. Потом выяснилось, что сотрясение мозга.
ВАУ: Где выяснилось, уже в Москве?
ААЗ: Уже в Москве, уже у врачей.
ВАУ: С носом они что-то делали?
ААЗ: Ничего. Ну, а что сделаешь с носом?
ВАУ: Если он сломан со смещением, надо поправить, там, кость.
ААЗ: Ну, вот вас там не было, чтобы научить их, как надо делать. Они не знали.
ВАУ: Ну как не знали?!
ААЗ: Не могу вам сказать. Не знали. Плевать хотели на это. Ну конечно, со смещением — и сейчас видно это смещение. К счастью, не очень сильно.
ВАУ: А дышать труднее?
ААЗ: Дышать можно. Нельзя летать на самолете. Через 30 лет после этого нельзя. До этого и после этого еще некоторое время мог летать, но постепенно это привело к тому, что стало невозможно. Я знаю даже последний год, когда я летал: 1973-й. Это был 1950-й, значит, 23 года я еще летал. Ну, собственно говоря, и в Париж бы не попал, если бы это было не так.
ВАУ: Нет, а это что, ухудшается со временем каким-то образом? Что там может ухудшаться-то?
В эпоху оттепели в языкознании появились совершенно фантастические и в то же время строгие идеи: математическая лингвистика, машинный перевод, семиотика. Из этого разнообразия выросла новая наука – структурная лингвистика. Вяч. Вс. Иванов, Владимир Успенский, Игорь Мельчук и другие структуралисты создавали кафедры и лаборатории, спорили о науке и стране на конференциях, кухнях и в походах, говорили правду на собраниях и подписывали коллективные письма – и стали настоящими героями своего времени. Мария Бурас сплетает из остроумных, веселых, трагических слов свидетелей и участников историю времени и науки в жанре «лингвистика.
Авторы этой книги Максим Кронгауз и Мария Бурас известны как лингвисты, журналисты и социологи. Самая знаменитая в читательских кругах книга Максима Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва» – о том, как болезненно, но закономерно меняется под влиянием новых обстоятельств русский язык, – выдержала несколько переизданий. Вместе с Артуром Геваргизовым Максим Кронгауз написал ещё одну книгу про русский язык, на сей раз для детей, – «С дедского на детский».Новогодняя сказка «Выше некуда!» – это сказка для современных детей, которые любят компьютер и не любят читать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).