Истина стоит жизни - [69]

Должность приносила Бертону 700 фунтов стерлингов в год; однако, как только его назначение стало известно командованию индийской армии, он был уволен в отставку без выслужной пенсии, лишившись 300 фунтов, которые он получал, числясь в резерве. Между тем сынки родовитых фамилий годами числились на службе, ни разу не появившись в своем полку, и выходили в отставку с изрядной пенсией, а офицеры, назначенные консулами, без исключения оставались в своих военных чинах… Нет, привилегированное общество не распростерло объятий перед пришельцем! Те, кто стоял близко к государственной кормушке, неохотно размыкали свои ряды, чтобы пропустить «человека ниоткуда» и делить с ним привилегии, которые давали им громкое имя, банковский счет и заслуги далеких или близких предков.

Август был на исходе. Заканчивался сезон летнего отдыха и развлечений, пора было деловым людям приниматься за свои дела. Теплым погожим утром Изабелла и Ричард Бертон подъезжали к Ливерпулю. На душе у обоих было горько, и не радовали взор живописные пейзажи золотых полей, сочных лугов и кудрявых рощиц за окном вагона… В Ливерпуле погода переменилась: подул сильный морской ветер, дождь поливал как из ведра…

— Можно мне подняться с тобой на пароход? — спросила Изабелла.

— Да, если не будет слез, — ответил Ричард.

Он всегда трудно переносил момент разлуки и не любил прощальных сцен.

Она распаковала его вещи, уложила их в каюте, стараясь навести в ней какой-то уют и запомнить обстановку, в которой ему предстоит провести целый месяц.

— Обещай мне, что ты как можно скорей устроишь все так, чтобы я смогла приехать к тебе, — сказала Изабелла.

— Да, разумеется, — ответил он машинально. — Только ты не должна строить необоснованных надежд, — добавил он. — Ты знаешь, что я никогда не пожелаю подвергать опасности твою жизнь.

Прощание было коротким и для постороннего зрителя даже сухим. Изабелла спустилась по трапу на неуклюжий паровой катерок, доставивший пассажиров и теперь возвращавшийся к пристани. Ричард стоял высоко на борту океанского парохода, в стороне от толпы. Мелькнул белый платок, который он украдкой поднес к лицу…

Сойдя на пристань, Изабелла взяла экипаж и велела отвезти себя на северный мыс Ливерпульского залива, откуда был виден удаляющийся пароход. Она оставалась здесь до тех пор, пока корабль не превратился в едва заметную точку.

ГЛАВА IХ

В то самое время, как Ричард Бертон, новый английский консул в испанской колонии Фернандо-По, плыл по атлантическим волнам к месту своего назначения, на другой стороне континента его бывший помощник Джон Спик шаг за шагом упорно продвигался к цели своего второго африканского путешествия.

Когда-то Спик искренне считал и утверждал публично, что трудности и невзгоды первой экспедиции объяснялись одной лишь нераспорядительностью Бертона. Теперь ему пришлось разубедиться в этом. Правда, путь от восточного побережья до Уньямвези был пройден вдвое быстрее, чем в первое путешествие, однако здесь все местные носильщики разошлись по домам, и экспедиция надолго застряла в Казе.

Напрасно Спик рассылал во все стороны своих вербовщиков. Ни с чем возвратился сиди Бомбей, который был теперь уже не слугой и оруженосцем, а первым доверенным лицом англичан и ведал всем имуществом экспедиции. Никого не завербовал и разбитной сержант Барака, возглавлявший роту занзибарских стрелков, которые наряду со своими обязанностями по охране экспедиции за особую плату несли на себе поклажу. И уж, конечно, безрезультатными были хлопоты старого знакомца шейха Саида бин Салима, и на этот раз сопровождавшего англичан; успев по пути в Казе побрататься с несколькими вождями и получить от них щедрые подарки, он считал на этом свою миссию законченной.

Не помогали ни уговоры, ни обещание удвоенной платы, ни подарки вождям. Дело было не только в обычной предубежденности против европейцев. Обстановка в Уньямвези осложнилась. Некоторые племена вели междоусобную войну. Правда, она была не особенно кровопролитной — сражения заканчивались обычно бегством той или другой стороны после первых же потерь. Тем не менее война есть война, и даже в тех племенах, которые не вступили в нее, все мужское население считалось мобилизованным на случай нападения соседей. И, в довершение всех бед, в стране снова появились отряды рабопромышленников, которые, действуя силой и хитростью, внезапно нападали на деревни, грабили имущество, уводили скот, а жителей захватывали в плен. Удивительно ли, что желающих оказаться в составе богатого каравана не находилось, а если кто и прельщался хорошей платой, то ни один вождь не соглашался отпускать своих людей, когда каждый нужен был для обороны.

Два месяца Спик и его помощник капитан Грант пользовались щедрым гостеприимством старого приятеля Спика индийца Мусы. Шейх Снай бин Амир, принимавший два года назад в своем доме Бертона и Спика, вступив в борьбу на стороне одного из племенных вождей, находился теперь со своим отрядом в районе военных действий. Как ни приятен был отдых в гостях у Мусы, каждый день промедления подтачивал средства экспедиции, насчитывавшей даже после ухода ваньямвези около восьмидесяти человек. Поэтому, когда Спику удалось набрать десятка два носильщиков, он решил выступить с половиной отряда вперед, а Грант с остальной половиной должен был при первой возможности отправиться ему вдогонку.