Исповедь пофигиста - [5]
А когда поехал я с бандитами получать бабки (Белый был, Виталик и Зорро), он отсчитал деньги. Я положил их в карман, а дальше нам показали, кто в банде хозяин, бля! Со всех сторон — в зеленых шлемах, в масках, с дубьем…
Положили на пол, бить почему-то не стали, отобрали пистолеты и повезли в РОВД. Нам приписали «разбой и вымогательство с юридических лиц», ну и «ношение оружия» вдогон. Я уже жопой чувствовал свои двенадцать лет. Потом суд: мне дали-таки двенадцать, остальным по восемь.
На следующую ночь заходит в камеру «мой мент» и базарит:
— Ты хочешь в Германию. (Откуда он, падла, об этом узнал?) Я тоже. Но ты там почему-то можешь быть, а я нет. Ты там себе другую машину купишь или украдешь, а мне твоя нравится, хоть убей!
Я подписал ему дарственную, тут же в камере ее заверил нотариус, и мент сразу всех выпустил из тюрьмы. Мне еще дал двадцать пять баксов «компенсации». Все документы суда были сожжены в камере: судили же нас местным «деревенским» судом. Дурдом в кубе! Этим делом даже сам Папа занимался.
А бандиты мои остались очень недовольны ментом. На следствии козел-следователь спросил крутого качка с железными костяшками на пальцах (Белого), кто он по профессии.
— Да я вообще водитель с рождения.
— С такими костями — водитель! — хмыкнул следователь.
— Ну и что, — обиделся Белый, — я ими гайки забиваю.
— Вообще-то гайки закручивают.
— А… ну извините…
Из тюрьмы я сразу же пришел к сестре. Она напоила чаем и попросила уйти. Мать даже не впустила в дом.
Глава пятая
Ну, черт с ним, с Папой! А то еще приснится.
Мне плевать на бандитов, на политику, на советскую власть и на новых украинцев со старыми евреями. Я машину люблю, баранку люблю, дорогу люблю; мне нравится и в кабине, и под кабиной, и с напарником, и без, без даже лучше.
Сижу сейчас в хамельнской криминал-полиции, от мафии спасаюсь, а перед глазами рейсы, рейсы, рейсы… Хрен знает, откуда что бралось и куда девалось. А только помню все до мелочей, до запаха паленых покрышек, до визга тормозов, кто мне что сказал, промычал… Стоп! Про-мы-чал… А вот это была история — дурдом с трубой!
Едем мы все от той же бандитской фирмы в Талмы, в Прибалтику. Приехали после двадцать первого июня, после моего дня рождения, которого, кстати, может, и не было. В этот день у них, у прибалтов разных, День свободной любви. Нет, Ночь свободной любви.
Девки ходят с колокольчиками, как коровы, не брешу: парней вызванивают. С венками на башках из листьев кленов. И в этот день, обалдеть, девка должна потерять свою невинность. Как будто она у нее есть!
Нам, водилам, говорят:
— Хотите, мы вам эту ночь устроим?
Я говорю:
— Нет, спасибо. Не хочу.
А Вовка, идиот, орет:
— Я хочу!
Хочет он! Как будто без него прибалтийские девки себя невинности не лишат. В общем, они его забрали на всю ночь.
А ко мне всю ночь: стук-стук в дверь. Открываю — девка, невинная. И сразу:
— Как вас зовут?
Причем по-русски.
— Короче, — говорю, — я спать хочу.
А Вовку утром привезли. Он как завалился в кабину, так и влип в сидушку:
— Все, — шепчет, — меня двое суток не трожь, я уже почти неживой…
Его там по всему кругу протащили: сначала на какую-то дискотеку, потом где-то с тремя сразу танцевал; проснулся в чьей-то кровати уже с одной, шмотки собрал и убег с ней куда-то. И ничего не понял, кроме того, что все девки были уже совсем не невинные, а еще до него очень виноватые.
Ладно, едем обратно. Проехали белорусскую таможню. Там дальше поле и пасутся бараны. У Вовки все еще после свободной любви руки трясутся. А кроме этого, у него бабушка жила в деревне под Киевом. У него, когда руки трясутся, всегда бабушка вспоминается.
Да, руки трясутся, бараны пасутся… А пастуха нет.
Вовка говорит:
— Гляди, пастуха нет! Давай баранчика прикоммуниздим.
Я говорю:
— Ты че!
— А че? Машина пустая, трасса тоже.
— Да ты че, свободный любовник! Пастух проснется, солью в жопу залупит, никакой баран не нужен будет.
Ну, убедил-таки меня. Решили, чтоб все по-честному: ходим-едем, сигналим-орем пастуха.
Глядь, там озерцо, и пастух лежит с ногами в воде. Сначала думали — мертвый, пригляделись — никакой: с бутылкой лежит, в куртке, готовый на ноль!
— Ну, — радуется Вовка, — видишь, он дохлый. Все, гони барана!
Гонялись за бараном долго. Он бежит, отара рассыпается, и каждая овца норовит тебе под ноги прыгнуть. Наконец поймали, повалили. Вовка — здоровый мужик. Связали. Я говорю:
— Давай мы его тебе на плечи накинем. До машины же дотащить нужно.
Вовка готов, он на все готов: барана тащить, девку невинности лишать…
Притащили барана к машине. Пришлось ремни с него снять, потому что с нас штаны спадали. Вовка предлагает:
— Бросим в кузов, пусть лежит.
— Да ты че, — говорю, — зверь? Давай ему травки накидаем, пусть в будке пасется.
Накидали травки, баран, довольный, бегает по пустой будке. Только тронулись, баран — трак, трак, бабах об дверцу. Переключились, он в другую сторону — трак, трак, трак — бац! Я не выдержал:
— Так мы ему все бока отобьем.
— Ниче, — не соглашается Вовка, — довезем, не посинеет.
А Вовка, когда шутит, улыбается наискось. Обычного смеха я у него никогда не слышал.
Подъезжаем к таможне. Рядовой вопрос:
В романе «Герр Вольф» – Гитлер в переломнейший момент его судьбы – в момент наступления немцев на Кавказ и Сталинград.Действие разворачивается от прибытия фюрера 16 июля сорок второго года в ставку «Вервольф» близ Винницы для личного руководства операцией «Блау» – до первых чисел февраля сорок третьего – тотальной капитуляции армии Паулюса. От момента эйфории и космических надежд – до полного крушения иллюзий и жесточайшего разочарования.Впервые в художественной литературе – Сталинградская битва и битва за Кавказ – глазами Гитлера и германского генералитета.
Дядя, после смерти матери забравший маленькую племянницу к себе, или родной отец, бросивший семью несколько лет назад. С кем захочет остаться ребенок? Трагическая история детской любви.
Рассказы, написанные за последние 18 лет, об архитектурной, околоархитектурной и просто жизни. Иллюстрации были сделаны без отрыва от учебного процесса, то есть на лекциях.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Книга Андрея Наугольного включает в себя прозу, стихи, эссе — как опубликованные при жизни автора, так и неизданные. Не претендуя на полноту охвата творческого наследия автора, книга, тем не менее, позволяет в полной мере оценить силу дарования поэта, прозаика, мыслителя, критика, нашего друга и собеседника — Андрея Наугольного. Книга издана при поддержке ВО Союза российских писателей. Благодарим за помощь А. Дудкина, Н. Писарчик, Г. Щекину. В книге использованы фото из архива Л. Новолодской.
Сборник юмористических миниатюр о том, как мы жили в 2007—2013 годах. Для тех, кто помнит, что полиция в нашей стране когда-то называлась милицией, а Обама в своей Америке был кандидатом в президенты. И что сборная России по футболу… Хотя нет, вот здесь, к сожалению, мало что поменялось. Ностальгия полезна, особенно в малых дозах!