Испорченный - [26]

Когда ее крики стихли до жалобного хныканья, она слезла и сняла презерватив. Затем они с Кэнди по очереди сосали меня, постанывая у моего члена, когда слизывали струйки, что скользили к моим яйцам.

Вот так вот. Без романтики. Без объятий. Даже без какого-либо флиртующего разговора. Лишь непосредственный, по существу секс. Мы посмеялись, когда Кэнди в одурманенном состоянии случайно надела трусики Джуэл. Мы составили планы на следующее обучение. Потом они ушли. Так же, как и все остальные во вращающуюся дверь моей жизни.

А сейчас... насчет этого я испытываю противоречивые чувства. Как будто я был неверен или предал кого-то. Но кого? Себя? Дерьмо, уж если на то пошло, то собой я чертовски доволен. И куда чертовски лучше чувствую себя физически. Все же что-то глубоко внутри меня изнывает сожалением. Я чувствую, как приближается одиночество, сжимая мою грудь. Я задыхаюсь и хриплю с каждым взмахом руки, но не останавливаюсь. Я не поддамся воде. И не позволю этому разрушить меня.

*

— Ты мокрый.

Я смотрю на небо.

— Да.

— Но здесь холодно. Должно быть, ты замерз.

— Я в порядке.

По большей части, в порядке. Я люблю долго плавать после захода солнца так же, как большинство женщин любят загорать днем. Плюс, я чертовски разочарован, чтобы чувствовать что-либо еще.

Я слышу, как, приближаясь ко мне, шаркают босоножки Эллисон. И прежде чем успеваю поднять голову и увидеть, что она делает, она кладет свитер на мое влажное тело. Ее запах окружает меня, прорывая свой путь к моей коже, волосам... ко мне. Она не только влияет на меня, она меня заражает.

Я хочу смахнуть ее свитер, но знаю, что раню ее чувства. Она и так достаточно натерпелась отвержения и не нуждается в том, чтобы я посыпал рану солью. И это не ее вина, что я являюсь тем, кто дрочит от того, что страстно увлечен ею.

— Ты рано ушел сегодня, — говорит она, сидя на лежаке рядом со мной.

— Должен был позаботиться кое о чем.

Я все еще не смотрю на нее. Я даже не благодарю ее за свитер. Я так чертовски сбит с толку своими чувствами к ней. И при этом так разочарован собой, что скрываю эту болезнь, этот недуг, который заставляет меня быть отчасти порядочным человеком и поступать правильно. Я не хочу обидеть ее, но знаю, что в конечном итоге раню ее. Иного быть не может.

— Интересное занятие сегодня.

— Да.

Я чувствую, как она поворачивается в мою сторону.

— Ты в порядке?

— Да.

— Я... я сделала что-то не так?

— Нет.

— Просто ты казался...

Отдаленным. Холодным. Именно таким, каким должен был быть все время.

— Много чего навалилось.

Это ложь. Теперь, когда прошел спермотоксикоз, моя голова совершенно ясная, и я снова могу думать рационально. Я могу увидеть, какой ошибкой для нас станет нечто, подобное этому. Она привяжется ко мне. Я позволю ей. А потом она вернется к своему мужу. И куда это приведет меня?

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет.

—Хорошо.

На некоторое время стало тихо, и я мысленно готов, что она встанет и уйдет. Когда она встает на ноги, я закрываю глаза, чтобы смягчить удар от того, что меня бросают. А затем я слышу громкий всплеск в воде, от чего мои глаза внезапно открываются. Я оказываюсь на ногах, прежде чем даже успеваю понять, что произошло.

— Черт возьми, как холодно! — восклицает Эллисон, стуча зубами. Ее волосы намокли, прилипли к лицу и шее, а платье практически погружено в воду. Эта принцесса из верхушки, которая, скорее всего, никогда даже не надевала дважды одну и ту же одежду, только что прыгнула в бассейн полностью одетой. Она улыбается мне, когда пробирается к краю.

— Ты сошла с ума? Здесь холодно! Ты заболеешь! — говорю я, размахивая руками.

— Говорит парень в промокших насквозь шортах и ни в чем больше.

— Серьезно, Элли. Ты простудишься. Это моя работа — держать вас всех в безопасности и комфорте, и прямо сейчас ты ни в том, ни в другом. Пожалуйста, не поступай так, что мою работу будет невозможно выполнять.

Она закатывает глаза и брызгает водой в моем направлении.

— Ладно-ладно. Со всей остротой донес про мой проступок. Я понимаю, что к чему.

Она плывет к лестнице, где я ожидаю ее с протянутой рукой, готовый притянуть ее в свои руки… кхм, я имею в виду, вытянуть ее из бассейна. Да, совершенно верно.

— Дай мне свою руку, — грубо приказываю я, раздраженный ее ребячеством. Еще вчера ее игривость была милой. Теперь же она попросту надоедает.

Она делает, как я сказал, с этими большими оленьими глазами, сосредоточенными на моих, делает шаг на лестницу, подтверждая свое согласие, и кладет свою руку в мою. И, как только я думаю, что она подтянется к суше, она тянет руку назад. Сильно. Сильнее, чем, вероятно, должна такая кроха, как она. Не успевают наши тела столкнуться, как она отпрыгивает в правую сторону, истерически смеясь.

Конечно, все становится только хуже, когда я теряю опору на краю бассейна и падаю, причем довольно неуклюже, в холодную воду. Я все еще могу слышать звук ее смеха, когда со всплеском выныриваю на поверхность.

— Ты сумасшедшая? — кричу я, выплевывая воду изо рта.

— Да! — хрипит она между смешками.

— О, думаешь, ты забавная, не так ли? — спрашиваю я, понижая голос на октаву. Я чувствую, как мое лицо заливается жаром.