Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [36]
Краевая власть опасалась, что туркестанский муфтият потенциально превратится в центр панисламистской и пантюркистской пропаганды. МВД настаивало на подчинении Туркестана общеимперским порядкам. Военное министерство не хотело терять потенциальное «наместничество». Так или иначе, но нецелесообразность создания муфтията в Центральной Азии была признана в Петербурге. И последующие попытки МВД организовать государственное управление туркестанскими мусульманами также оказались безуспешными. «Игнорирование» ислама оставалось генеральной тенденцией конфессиональной политики имперских властей в регионе.
Однако было бы ошибочно думать, что кауфмановская политика «игнорирования» ислама не претерпевала изменений во времени. Вплоть до конца XIX в. российская администрация в Туркестане продолжала фактически ограждать себя от взаимодействия с мусульманской элитой, прибегнув к ее помощи лишь в период становления в крае новой власти. На рубеже ХХ в. тактика туркестанских властей несколько изменилась. Перед лицом распространения джа-дидизма она негласно стала оказывать поддержку традиционному исламу, опасаясь роста популярности ислама модернизированного.
Взаимодействие российской власти и мусульманской элиты в Туркестанском крае шло и на уровне судебной системы. Здесь царская власть оказывала влияние на традиционный шариатский и адатный суд не только посредством участия в выборах казиев и биев (утверждая и отстраняя их от должностей), но и через утверждение приговоров судов, через ограничение их компетенции и привлечение местного населения к органам имперской судебной системы.
Не остались без внимания и представители местной аристократии (родоправители, аксакалы и пр.), т. е. «почетные туземцы», пользовавшиеся традиционным авторитетом среди коренных жи-
телей края. Превратив их в официальных должностных лиц первичной общественной администрации, наделив соответствующими полномочиями и поставив под жесткий контроль уездной администрации, российская власть обеспечила таким образом преемственность власти на низовом уровне, ликвидировав угрозу массового недовольства чужеродной административной системой. Туркестанская администрация всегда внимательно и осторожно относилась к традиционным центральноазиатским институтам, поддержав их на первых порах и поставив себе на службу их авторитет и влияние среди местного населения. А со временем, значительно упрочив свои позиции, российская власть начала жестко проводить политику административной унификации, все в меньшей степени учитывая исламский фактор.
Другим крупным регионом центральноазиатских владений Российской империи была Казахская степь, вопрос реорганизации управления которой со всей остротой был поставлен в середине 1860-х гг., когда стало очевидным географическое превращение этой земли во внутреннюю территорию империи.
Тогда свое мнение о будущем российских владений в Центральной Азии сформулировал Ф. Гирс - один из членов Степной комиссии, занимавшейся вопросами организации управления на юго-восточной окраине империи>1.
Касаясь дискуссии об объединении казахов в единую административно-территориальную единицу, он подчеркивал, что «...с политической точки зрения нельзя не сказать, что такое соединение положительно вредно. Киргизский народ не так слаб, как его обыкновенно представляют: более чем двухмиллионное население степей (Оренбургской и Западносибирской. - Д. В.) одного происхождения, исповедующее одну веру, не может не составлять силы. Слабость киргизов происходила частью от междоусобных распрей, частью от того, что они были разъединены между собой владычеством над ними других народов. <...> Соединение в одно управление напомнило бы им об их народной силе и могло бы возбудить мысль о самостоятельности. <...> Хотя нравственные начала и говорят нам о необходимости принятия мер к уничтожению родовых распрей между
киргизами, но польза России требует стараться поставить их административными мерами хотя бы в провинциальное разъединение. Живой пример тому Англия, где лучшие государственные люди признают такой способ за единственное средство управлять завоеванными странами в Азии. <...> Если соединение степей с политической точки зрения вредно, то тем более было бы ошибкой соединение их под одно главное начальство с Туркестанской областью, жители которой, в особенности сарты, более фанатики, чем наши степные киргизы»>1. Иными словами, Гирс поддерживал исторически господствовавшее в правительстве мнение о нецелесообразности объединения управления казахами, о нежелательности подчинения этого управления Ташкенту (в этом случае и он опасался распространения на степняков мусульманского фанатизма оседлых сартов).
