Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [191]

Видя в этом рычаг влияния на мусульманский мир, англичане начали смотреть на египетского короля Ахмада Фуад б. Исмаила как на возможного кандидата в халифы, что было поддержано и учеными Ал-Азхара. Каирская инициатива вызвала бурный протест особенно в Турции и у участников халифатистского движения в Британской Индии^{1391. Большевикам нельзя было упустить этого оптимального момента мобилизации антибританского настроения в мусульманском мире.}

Именно тогда советские власти делились антиимперской риторикой с внутренними мусульманскими деятелями. Присоединяясь к протесту индийских мусульман против каирского конгресса, муфтий Центрального духовного управления мусульман г. Внутренней России и Сибири (ЦДУМ) Ризаэтдин б. Фахретдин заявил председателю ЦИК СССР и ВЦИК М.И. Калинину, что в Египте под господством Англии не имеет гарантий для свободного изъявления мусульманами их истинного мнения¹. По пути на Мекканский конгресс из Одессы Кашшаф Тарджемани бывший имам мечети № 11 в Казани, а к тому времени - заместитель Фахретдина, писал в органе ЦДУМ «Ислам мэж,эллэсе» (Мусульманский журнал), что Фахретдин, сохраняя спокойствие, давал обет действовать по шариату.

Ибн Сауд приобрел любовь народа, и ему удалось взять Лучезарную Медину невредимой; безосновательные слухи об оскорблении святых мест были пущены англичанами, опасавшимися объединения арабов и создания мощного арабского государства^13921393. А в «Новом Востоке» Мекканский конгресс был охарактеризован как фактор, способствующий пониманию национально-освободительного движения в Аравии: «Господство ваххабитов над Хиджазом не только не умаляет значения его как всемусульманского религиозного центра, но при известных условиях обеспечит за ним независимость, необходимую для его свободного развития»^{1394. Получив приглашение от Ибн Сауда 29 марта 1926, ЦДУМ обратился к НКИД за разрешением на выезд на Всемирный мусульманский конгресс. НКИД и ОГПУ искали духовных деятелей, которые пользовались бы большой репутацией внутри и вне страны и могли бы осуществить советскую политику. В итоге было подобранно восемь человек: кроме Фахретдина и Тарджемани, Абд ал-Рахман Умари из Астрахани, Тахир Или-яс из Казани, Абд ал-Вахид Кари Абд ал-Рауф Кари из Ташкентского духовного управления, Хаджджи Муслих ад-Дин Халили из Крымского духовного управления, Махдий Макули из среды казахов Акмолинской области и мусульман Петропавловска, а также Муса Биги (Бигиев) из Москвы1395. Биги был известен совместной фетвой с индийским революционером Мухаммадом Баракатуллой по поводу запрещения хаджа, «пока Геджас находится на службе у английского империализма»1.}

Отправив вторую по численности (после Индии) делегацию на Мекканский конгресс, советские власти, однако, сами по себе не были готовы поощрять хадж. Заведующий отделом Ближнего Востока НКИД С.К. Пастухов предупредил Союзфлот о том, что хотя в отношении советских граждан-мусульман нет запрета совершения хаджа и Союзфлот может организовать прямой рейс до Джедды с коммерческими соображениями, но «в этом вопросе необходимо придерживаться линии непоощрения паломничества». Но когда советская делегация опаздывала на пароход, отправлявшийся из Одессы 6 мая, Пастухов связался с председателем правления Союз-флота С.В. Громаном, прося содействия по задержке этого парохода на два-три дня, «если это представляется возможным с коммерческой точки зрения»^13961397. Советские власти не хотели оплачивать дорогу за свой счет: все расходы были покрыты благодаря пожертвованиям верующих^1398.

Трудности, испытанные советскими делегатами, проезжающими через Египет, служили мощным источником антибританских настроений: они были арестованы в Суэце и Порт-Саиде. На конгрессе Тахир Илияс из Казани резко высказался: по словам британского вице-консула, «хотя он несколько раз призывался к порядку, но он продолжал разглагольствовать на заседании горячайшим тоном, пока не исчерпал себя своим красноречием»^1399.

С какими впечатлениями советские делегаты вернулись домой? 27 октября 1926 г. Тарджемани отчитался на третьем съезде мусульманского духовенства и верующих Внутренней России и Сибири, прошедшем в г. Уфе с 25 октября по 4 ноября, на котором собралось 702 делегата. Он объяснил, что позиция советской делегации состояла в поддержке независимости Хиджазского государства и укрепления арабского освободительного движения; он подчеркнул, что Мекканский конгресс положил основу для духовного объединения мусульманского мира, указав на большую значимость участия в этих процессах российских мусульман. Тарджемани также поблагодарил за помощь советских дипломатов в Стамбуле, Анкаре и Джедде, в том числе Карима Хакимова¹. Докладывая перед Восточным отделом ОГПУ, Ризаэтдин б. Фахретдин, который между прочим был избран одним из двух заместителей председателя конгресса, сказал, что делегация встречала чрезвычайное уважение и симпатию. Такое отношение следует приписать не только религиозному братству, но и тому факту, что ее члены - граждане Советского Союза искренне желали освобождения Востока и мусульманского мира и доказали это всей своей политикой. Чиновники ОГПУ оценили деятельность делегации как «вполне удовлетворительную»