Искусство издателя - [35]
Прежде всего, экономическое измерение книжного рынка довольно скромно. Поэтому хорошие результаты, пусть даже и достигнутые с трудом, в любом случае не приведут к впечатляющим цифрам. Зато намного проще получить впечатляющие убытки. Предположим, что суперменеджер издательской группы приказывает своим editors вырвать из рук конкурентов горстку авторов бестселлеров, завоевать их, сильно увеличив авансы. И предположим (такое бывает нередко), что все новые книги этих авторов окажутся никчемными или, по крайней мере, принесут намного меньшие результаты по сравнению с авансами. Тогда останется лишь отправить в макулатуру сотни тысяч экземпляров, которые будут возвращены из магазинов в течение ближайших месяцев и ухудшат бюджет следующего года. И всё. У книги автора бестселлеров, не достигающей цели с первого раза, почти никогда не бывает в запасе второй жизни, как это бывает с некоторыми другими книгами, которые могут быть открыты постепенно или открыты заново или неожиданно оказаться успешными в дешевом издании. Что же касается книг, связанных с текущим моментом и спешно публикуемых потому, что в них идет речь о всеми обсуждаемых темах, вскоре они будут отринуты самим текущим моментом, который заставит всех обсуждать другое. Далее остается рассмотреть влияние рекламы и коммерческого продвижения, центральную тему учения менеджеров, которые выказывают большое уважение к маркетингу. Расходы на рекламу и на коммерческое продвижение отдельной книги легко становятся непомерными. Книга – это одно из ста, двухсот или трехсот наименований, производимых одной и той же компанией, которые также ждут (или, по крайней мере, авторы которых тоже ждут), что их будут рекламировать, тогда как новые духи – это отдельный товар, на котором сосредотачивается вся энергия продвижения того или иного бренда. И видеоролики или фотографии, сопровождающие духи, замечают и запоминают легче, чем рекламные вставки, посвященные какому-нибудь роману. Кейт Мосс или Шарлиз Терон никогда не рекламировали романы. С вескими на то основаниями. Кроме того, теоретически духи можно найти в сотнях аэропортов Азии, Европы и Соединенных Штатов, тогда как у итальянской книги есть некоторые шансы появиться всего в десятке средних итальянских аэропортов. Среди книг, добившихся крупного успеха в мире в последние двадцать лет, нет ни одной, о которой можно было бы сказать, что она была навязана рекламой, тогда как о многих других товарах можно сказать, что сущностные характеристики продукта имели меньшее значение для достижения успеха по сравнению с эффективностью рекламной кампании, сопровождавшей его выход на рынок.
За всем этим словно вырисовывается как никогда вероятный сценарий: новый пейзаж издательского дела, в котором присутствует множество editors, еще больше издательских менеджеров и экспертов по маркетингу, но все меньше издателей. Я боюсь, что многие даже не заметят радикальных изменений. Есть вещи, которые исчезают почти незаметно. И иногда это фундаментальные вещи. Постепенно стал бы все реже слышаться вопрос: кто издал такую-то книгу? Потому что ответ был бы безразличен. Все неизбежно двигалось бы по направлению к неизвестной читательнице, которая, как я однажды услышал, никогда не обращала внимание на то, кто автор и издатель той или иной книги. И что бы, в конце концов, произошло? Книги будут всегда, хорошие и плохие. Но хорошие стали бы спорадическими, обособленными событиями, лишенными подходящей среды, готовой их принять. В остальном, на книжных полках мало что изменилось бы. Разве что исчезла бы фигура, у которой, как некоторые слишком поздно поймут, была жизненно важная функция: издательство, понятие издательства и его форма. Единственным облегчением может быть мысль, что наиболее вероятное, не всегда происходит на деле. Или же что добродетель не всегда наказуема.
В центре внимания Роберто Калассо (р. 1941) создатели «модерна» — писатели и художники, которые жили в Париже в девятнадцатом веке. Калассо описывает жизнь французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867), который отразил в своих произведениях эфемерную природу мегаполиса и место художника в нем. Книга Калассо похожа на мозаику из рассказов самого автора, стихов Бодлера и комментариев к картинам Энгра, Делакруа, Дега, Мане и других. Из этих деталей складывается драматический образ бодлеровского Парижа.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.