Искусство издателя - [13]
Именно в этом и состоит ключевая инверсия: на место того, что есть (что бы это ни было), приходит общество тех, кто живет и говорит, печатая и оцифровывая внутри того, что есть, все, что они говорят. На место Liber Mundi[13] приходит «единственная книга мира», доступ к которой можно получить только с экрана. Что же до мира, то он становится излишним и уничтожается вместе со своей немой, строптивой обособленностью. А самый тревожный пункт, служащий признаком пародийности этих слов, заключается в том, что Келли писал их в добродушном тоне человека, который рассказывает о группе старых университетских приятелей, обменивающихся замечаниями и фотографиями и развлекающихся, пожимая друг другу руки.
Судебное разбирательство вокруг плана Google, которое осенью 2005 года начала Гильдия авторов[14] и пять американских издательских групп и по которому уже вынесено первое решение, скорее всего, будет тянуться не менее одного поколения. Поднимаемые юридические проблемы представляют большой интерес, но все их следует считать одним из многих последствий своего рода радикального изменения разума, которое произошло тогда, когда процесс всеобщей оцифровки стал очевидным. По сравнению с предыдущими потрясениями в организации разума, это колебание обладает одной неповторимой особенностью. Аналоговое и цифровое – это, прежде всего, не исторические и не культурные категории, как многие из тех, что им предшествовали. Аналоговое и цифровое – это, в первую очередь, физиологические категории, относящиеся к работе мозга в каждое конкретное мгновение. Пока я пишу эти строки и одновременно читаю их, аналоговое и цифровое действуют в моем, как и в любом другом, мозгу одновременно. Это извечная борьба и извечная попытка уравновеситься, сбалансироваться, ускользнуть. Факт в том, что эта борьба впервые перенеслась в огромный протез – в Сеть, воссоздающую клубок мозговых взаимосвязей и производящую беспрецедентный переворот, который никто не хочет признавать. Подобно сороконожке, мы не очень хотим знать, как в данное мгновение движутся крохотные ножки нашего разума. Потому что мы знаем, что это парализовало бы нас. Но настанет мгновение, когда мы не сможем не думать о том, о чем думать не хотим. И, возможно, тогда временный паралич окажется благотворным.
Пора вернуться к обложкам. Потому что в статье Келли одна фраза касается их напрямую. Эта фраза настолько выделяется, что ее использовали как подпись под одной большой фотографией (вид сверху на впечатляющий ряд шкафов, занятых книгами): «Что говорит нам технология? Что экземпляры больше не имеют значения. Экземпляры отдельных книг, оправленных в бездвижные обложки, скоро перестанут что-либо значить».
Эти слова звучат, как смертный приговор книге как таковой. Но зачем так ополчаться против обложек, называя их «бездвижными»? Разве обложка «бездвижна»? Не больше, чем какой-либо другой лист бумаги. А ведь известно, что некоторые листы бумаги могут вырабатывать убийственную энергию. Тогда откуда столько презрения к обложкам? Дело в том, что они изолируют книгу от всего остального, как эпидермис любого живого существа. И изолируют аналоговым способом, потому что кожа и то, что располагается на коже, это самый мощный аналогон существа, которое она покрывает. Но именно это и неприемлемо в мире всеобщей оцифровки. Обложка – это воспоминание о том, что разум может действовать и на аналоговой базе, одновременно давая цифровому возможность прорастать. Обложка – это один из многих признаков настойчивого, немого, отчаянного сопротивления тому процессу, который стремится «превратить все книги мира в единую жидкую ткань взаимосвязанных слов и идей», нечто подобное раю, из которого лучше немедленно сбежать, прежде чем тебя задушат и погрузят в эту «жидкую ткань».
Но о чем мечтает Келли и то многочисленное племя, которое можно за ним разглядеть? Я говорю об этом потому, что в Америке рано или поздно неизбежно всплывает слово dream. И считается, что «мечта» всегда должна быть чем-то красивым и хорошим.
С некоторым смятением я был вынужден признать, что мечта Келли выливалась в те же два слова, о которых писал и я: уникальная книга. Всеобщая оцифровка должна была, в конечном счете, обернуть землю непроницаемой пленкой знаков (слов, изображений, звуков). И это была бы уже не Liber Mundi средневековых мистиков, Лейбница и Борхеса, а нечто намного более смелое: Liber Libri[15], всеохватывающая эманация, которая, отталкиваясь от отдельной оцифрованной страницы, придает всему облик
В центре внимания Роберто Калассо (р. 1941) создатели «модерна» — писатели и художники, которые жили в Париже в девятнадцатом веке. Калассо описывает жизнь французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867), который отразил в своих произведениях эфемерную природу мегаполиса и место художника в нем. Книга Калассо похожа на мозаику из рассказов самого автора, стихов Бодлера и комментариев к картинам Энгра, Делакруа, Дега, Мане и других. Из этих деталей складывается драматический образ бодлеровского Парижа.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.