Искусство издателя - [15]

Шрифт
Интервал

Было бы легко осыпать критикой практически любой абзац этой брошюры. Но взгляд останавливается на странице, на которой Лучо Ломбардо Радиче (я помню его круглое розовое лицо вечного ребенка), говоря о событиях в Венгрии, упоминает «резню активных коммунистов, которые широко освещала (и восхваляла!) буржуазная печать». Как видно, Ломбардо Радиче не стеснялся в выражениях. Говорил он и о преступлениях и о вине. Но каких и чьих? Намеки были грубыми: «Слишком много преступлений совершил и продолжает совершать консервативный реформизм во имя “социализма” и слишком большая вина лежит на нем». То есть были преступления и вина перед «государством-вождем». Пример этого приводится сразу после, там, где Ненни подвергается упрекам за то, что он осмелился «словесно отмежеваться от ответственности, которую несет Советский Союз» (особенно изящно смотрится наречие словесно). Вкратце, Ломбардо Радиче твердо и мужественно призывал сомкнуть ряды перед лицом хулителей СССР (всех реформистов – понятие, в которое сегодня все стремятся себя записать и которое тогда звучало грубым оскорблением). Это еще были времена, когда имя Оруэлла произносилось с содроганием. Ведь, по сути дела, он был отступником.

Возможно, Ломбардо Радиче был грубым и неотесанным советским агентом? Напротив, он был идеальным представителем той итальянской интеллектуальной элиты, ужасно благонамеренной – я говорю это без иронии, – в которую входили люди как из круга Бенедетто Кроче, так и из окружения Каламандрей и Партии действия[20]. Немало сыновей из этих семейств оказались в ПКИ. Но этот факт никогда ни у кого не вызывал возмущения. Ломбардо Радиче принадлежал к их числу. Сын известного педагога, математика, он был женат на дочери Артуро Карло Йемоло (которого мой отец с большой любовью называл cupio dissolvi[21]. Я запомнил его как человека радушного и обходительного. Не знаю, как бы он повел себя, если бы сторонники «государства-вождя» пришли к власти в те годы. Известно, что дети могут быть свирепыми.


В общем, Adelphi без потерь пережило политические потрясения первых пятнадцати лет. Недруги – а их было немало – просто не успевали ориентироваться. Издательство, которое обвиняли в элитарности, через несколько лет все те же люди стали обвинять в том, что оно слишком коммерческое. И в обоих случаях в пример приводились одни и те же авторы. Одним из них был Йозеф Рот. Когда потом нас обвинили в «гностицизме», туман сгустился еще больше. На протяжении веков под «гностицизмом» понималось все то, что ускользает от обычного понимания. Так, foetor gnosticus[22] – это почетный титул, как и foetor judaicus[23].

Но, наконец, появился человек с четкими мыслями. Это был аноним, как и все те, кто писал для Controinformazione, официального журнала Красных бригад. Этот журнал свободно продавался во всех киосках, наряду с Espresso и Panorama. У него был ограниченный, но преданный круг читателей. Эти детали полезно помнить. В июньском выпуске 1979 года Controinformazione, наряду с обычным бюллетенями и воззваниями из тюрьмы, была опубликована длинная статья с противоречивым названием: «Авангард разложения». Интересными были и подзаголовок, и краткое резюме: «Культурная контрреволюция и психологическая война» и «Общинное соединение, ценности недоедания, социальное согласие на долгом пути повседневного спектакля». Слова насыщены ароматом эпохи. Как и все тексты Красных бригад, этот начинался издалека. Но, возможно, для того, чтобы пойти навстречу читателю, очерк делился на небольшие главки, которым предшествовала вводная шапка, обобщавшая весь текст: «“Отрыжка”, возвращение к прошлому, уход в священное, религиозное пробуждение, бегство в поля, альтернативные мастерские, натуралистические идеологии, манерный экологизм, психологический цикл “иллюзия – разочарование – фрустрация”, иррационализм, ориенталистская экзальтация, нео-клоунский наряд, язык тела, открытие частной сферы: это не только мода, экспрессивная пристрастность и не “девиации”, которые можно исправить, вернувшись к “здоровой” практике воинствующей ортодоксии. Напротив, эти “девиации” – конкретный, “всеохватный”, эндемический результат широкого проекта, задуманного, разработанного и осуществленного центрами реакции». Нельзя было высказаться яснее в рамках определенной лексики. А в последней фразе звучали печальные нотки: «В то время, как мы предаем забвению самосознание, спиралевидная машина смерти идет вперед, заглатывая значительный антагонистический потенциал».

Читатель сразу чувствовал себя уязвленным и хотел узнать, что это за «центры реакции» (обновленная версия знаменитых FODRIA, «forze oscure della reazione in agguato», «затаившихся темных сил реакции»). Но через тексты Красных бригад всегда нужно было прорываться. Поэтому, чтобы добраться до откровения, нужно было дождаться девятой главы под названием «Случай Adelphi».

Вот ее начало: «В культурном плане, аналогичной и очевидно более утонченной представляется огромная работа других ответвлений контрреволюции, то есть издательств, среди которых своей внешней солидностью выделяется Adelphi, связанное в финансовом отношении с транснациональным капиталом Fiat». Еще в последних строках предшествующей главы Adelphi было охарактеризовано как «золотая несущая конструкция надстройки контрреволюции». Иными словами, враг внушал почтение и уважение – и это сразу подтверждается: «Продукция Adelphi культурна, убедительна и оказывает тонкое влияние. Вызывает замешательство его способность


Еще от автора Роберто Калассо
Сон Бодлера

В центре внимания Роберто Калассо (р. 1941) создатели «модерна» — писатели и художники, которые жили в Париже в девятнадцатом веке. Калассо описывает жизнь французского поэта Шарля Бодлера (1821–1867), который отразил в своих произведениях эфемерную природу мегаполиса и место художника в нем. Книга Калассо похожа на мозаику из рассказов самого автора, стихов Бодлера и комментариев к картинам Энгра, Делакруа, Дега, Мане и других. Из этих деталей складывается драматический образ бодлеровского Парижа.


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.