Искусственный интеллект - [78]

- не логический вывод, а спонтанное объединение сознанием двух схожих предметов в смысловое единство, аналогизирующий перенос смысла организма с моего тела на объект, кинестетические движения которого сходны с моими собственными. Я воспринимаю тело Другого как психофизическое единство, благодаря «эмпирически сходной манере» управлять телесными движениями. (Заметим, что для Сартра бытие другого открывает не видимое единство взаимосогласованных движений, но взгляд человека). Это разновидность ассоциативного мышления, апеллирующего к собственному прошлому опыту, не данному в актуальном восприятии, - ибо феноменологическая теория рефлексии предполагает, что собственный опыт может быть постигнут лишь ретроспективно, как уже истекший, in modo praeterito. Именно поэтому восприятие попавшего в сферу принадлежности интенционального объекта с атрибутами поведения нуждается в «осовременивании», в ап презентации (т.е. актуализации прошлого опыта применительно к настоящему). В результате подобной операции последняя обретает смысл подобного мне психофизического единства, способного управлять собственными телесными («кинестетическими») движениями. Благодаря этому ей можно приписать атрибуты поведения (des Gebarcn). Но обосновывая независимость Alter Ego от «первого творения», Э. Гуссерль подчеркивает, что второе Я является именно Другим, а не просто дубликатом смысла собственного Я, благодаря различию в модусах пространственной данности. Иными словами, Другой не есть Я, потому что Я «здесь» (hie), а он «там» (illic).

Первой формой общности, существующей между мною и Alter Ego, закладывающей фундамент всех прочих интерсубъективных общностей более высокого порядка, является общность природы, смысл которой принадлежит не только к примордиальной, но трансцендентальной сфере. Социальные общности имеют характер Alter Ego высших порядков, но феноменологически понятая социальность про-изводна от смысла Другого. А поскольку смысл Другого задан принципами феноменологического конституирования, то все возможные формы социальных сообществ априори присутствуют в сознании трансцендентального Эго, а потому лишь случайным образом могут быть не раскрыты. Их описание во всех возможных культурных конфигурациях и есть задача феноменологической культурологии, создание которой Э. Гуссерль завещал своим ученикам.

Нетрудно видеть, что трансцендентально-феноменологическая теория интерсубъективности заряжена фундаментальным противоречием. Оно состоит в том, что феноменологически понятая интерсубъективность принадлежит исключительно сфере чистого сознания трансцендентального субъекта. Все Пятое «Картезианское размышление» пронизано противоречивым стремлением конституировать Другого как Иного, Alter Ego по отношению трансцендентальному субъекту, и вместе с тем, из ресурсов его собственной Эго-интенцио-нальности. Именно поэтому одна лишь ссылка на различие модусов пространственной данности Ыс и illic не смогла удовлетворить последователей Э. Гуссерля.

Так, развивая далее идеи основателя феноменологической школы, М. Мерло-Понти, к примеру, полагает, что само понятие интенциональности следует трактовать более широко. Это не только объект моего мышления, на который оно с необходимостью направлено (т. к. мышление, как показал еще Ф. Брентано, не может не быть интен-циональным), но и вся моя жизненная ситуация, проживаемая в «живом настоящем». Социальное - вариация моей отдельной жизни, в которой я участвую как Alter Ego. Подобное представление о социальности как варьировании единичного с целью усмотрения его «сущности» восходит к гуссерлевскому представлению о Wesenschau - интуитивному усмотрению сущности (вспомним мысленный эксперимент Э. Гуссерля по варьированию таких свойств кубика, как размеры, цвет, материал, плотность как феноменологический метод интуитивного усмотрения сущности «кубичности»). Согласно X. Ор-теге-и-Гассету, человеческая жизнь Другого всегда патентна и гипотетична. Его реальность является реальностью второго порядка, ква-зи-Я, сопричастное, но ни при каких обстоятельствах не данное мне. Я воспринимаю эту реальность как непроблематизируемую, неоспоримую данность. Способность Другого соответствующим образом реагировать на мои действия является первым социальным фактом, фундаментальным для конституирования общего окружения. Но в целом он весьма критичен в отношении теории аналогизирующей апперцепции Э. Гуссерля, поскольку она, по справедливому замечанию Ортеги, не учитывает того принципиального обстоятельства, что моему наблюдению открыты лишь внешние проявления чужой телесности, в то время, как свое собственное тело я испытываю в опыте изнутри. Подобное различие в опыте восприятия своей и чужой телесности не может быть сведено к различию лишь пространственных перспектив «здесь» (Я) и «там» (Другой). Более того, как возможна подобная апперцепция, если, допустим, я - мужчина, а другой -женщина? (сам Э. Гуссерль предусмотрел лишь случай, когда телесность калеки конституируется как отклонение от нормы). Поэтому, убежден Ортега, гуссерлевский Другой - всегда абстрактен. Феноменологическое конституирование предстает не как конституирование диалогового единства Ego и Alter Ego, а как