Искушения олигархов - [7]

— Зря рассчитывает, — удивлённо подняв бровь, отрезал Пушкин. — Здесь наша территория. И все об этом знают. Что тут без нас типа ничего не делается.

— Ну, так и объясни ему популярно. Этак символически, от винта, — тонкие губы Пилота растянулись в очередной улыбке, а рукой он изобразил нечто напоминающее быстрое поступательное вращение.

— Всё готово, Пилот. Давно пора, — Пушкин взялся за мобильник. — Ну, я стартую? А то Пузо и впрямь совсем оборзел в последнее время.

— Выходи на взлётную. Но пару часов всё ж выжди. Авось одумается мужик, не камикадзе же он? — Пилот сдержанно улыбнулся, кривя тонкие губы.

Пушкин в ответ лишь неопределённо пожал плечами и с сожалением покачал головой. Чего ждать–то? И так всё ясно. Деликатничает Пилот, а зря. Легче семь раз отрезать, чем париться с переговорами.

— Да, и ещё, Саша, — бросил Пилот вслед уходящему Пушкину, тот обернулся. — Распорядись, пусть тот большой «цейсовский» сейф сегодня же у меня в кабинете установят. К утру чтоб было готово. А то смотри, уже всё вываливается, непорядок, — Костя демонстративно распахнул дверцу сейфа, стоявшего на небольшом возвышении по левую его руку.

Словно в ответ из распахнутого зева вывалилось несколько долларовых пачек. На денежки Пилот взглянул с нескрываемой нежностью.

— Сделаем. К утру всё будет в полном ажуре, — ответил Пушкин, сделав ударение на всеобъемлющем «всё».

Пушкин ликовал — руки чесались и требовали настоящего дела.

***

Мухи — существа вредные и бесполезные.

Но если бы не муха с её подлым жужжанием, Нюша наверняка бы проспала до самого ужина. Ведь давала себе слово, что подремлет всего минут пятнадцать–двадцать! А в результате продрыхла почти до пяти. Работать не хотелось, к тому же Юлиана Семёновна назначила встречу в беседке, чтобы открыть страшные перелыгинские тайны.

Ладно, работа — не волк, если будет настроение, можно и вечерком потерзать клавиатуру. Нюша окатила лицо холодной водой и проснулась окончательно. Теперь — убить муху и в путь.

Воздух был чист и прозрачен, пахло соснами. Хорошо за городом! По дорожке, выложенной серым камнем, Нюша вышла на полянку с пустовавшими лавочками. На одной из лавочек одиноко валялся жёлтый березовый лист. Что–то рановато в этом году…

Из зелёной беседки слышались голоса, в одном из которых Нюша тотчас узнала высокий и совсем не старый голос Юлианы.

— Точно тебе говорю, Клара, булочки — с корицей! — убеждала переводчица пожилую даму в смешной детской панамке, красной с белыми точками. Прямо не дама — мухомор. Нюша знала эту Клару, бывшую оперную певицу, вдову известного советского композитора, жившую в Перелыгино не первый год.

— А мне Людмила говорила, что пирог с яблоками, — несмело возражала Клара.

— С яблоками — будет завтра, а сегодня — с корицей. Поверь, дорогая, я знаю это из конфиденциальных источников! — горячилась Юлиана.

Понятно, старожилы обсуждают, что будет на полдник, — догадалась Нюша.

Полдник здесь в последнее время стали подавать в ужин, так что до решения принципиального спора между переводчицей и певицей оставалось ещё больше часа.

— День добрый, — вежливо поздоровалась Нюша, поднимаясь в беседку. — Не помешаю?

— Что вы, Анечка! — Юлиана поправила светлый, с люрексом, шарфик, который наподобие тюрбана обмотала вокруг головы. — Садитесь, дорогая поближе. Сейчас я вас буду пугать!

Нюша села на деревянную лавку и заинтересованно округлила глаза:

— Что–то серьёзное?

— Более чем! Ты, Клара, предысторию знаешь, — Юлиана кивнула тюрбаном в сторону «мухомора». — А Анечке я с самого начала расскажу. Есть тут такой человек, из местных — Ситников Паша. Я его ещё пацаном помню, кошкам от него житья не было. Хороший паренёк был. А стал главой администрации Перелыгино!

Юлиана многозначительно воздела ввысь указательный палец, а Клара поддакнула дребезжащим контральто:

— Да, он вечно за котами гонялся. Наверное, в прошлой жизни был собакой.

— Так вот, этот Паша–котофоб, получив власть, а вы знаете, Анечка, как власть портит людей, стал здешние земли потихоньку распродавать.

— Скульптору Шевелидзе лишних полгектара от леса отрезал, — наябедничала «мухомор».

— Ужас, — сочла возможным высказаться и Нюша. Она получала несказанное удовольствие от дуэта этих классных тёток.

— А Шевелидзе под это дело ещё пару соток прихватил, — воодушевилась Нюшиным интересом Клара.

— Я не о том, Клара! — прикрикнула Юлиана, и певица послушно примолкла. — Бог с ним, с Шевелидзе, пусть эти сотки лучше ему достанутся, чем внуковским. Я имею в виду внуковскую группировку, вы понимаете, речь идёт об организованной преступности, — Юлиана подмигнула Нюше, мол, мы–то не лыком шиты, знаем, с чем едят эту самую преступность.

— А что внуковские? — насторожилась Нюша. — Ведь Перелыгино — заповедник или я ошибаюсь?

— Заповедник заповедником, а вот внуковские хотят купить у Ситникова, ну, Паши, который кошек гонял, поле. То самое поле, — Юлиана многозначительно понизила голос.

— Капустное, на той стороне? — Нюша моментально догадалась, про какое поле толкует Юлиана. Не зря же она оттрубила в Литинституте от звонка до звонка — все пять лет.

— Именно, — печально кивнула «мухомор».