Искатель, 2009 № 07 - [8]

Владелец костюма, бросив вилку и нож, отпрянул, схватился за салфетку пунцового цвета, что лежала у тарелки, суетливо попытался оттереть пятна, но затем возвратил ее на место.

О, сколько выразил этот медленный жест! И досаду по поводу невозможности вернуть одежде прежний вид, и стыд человека, который и представить себя не мог в такой непотребной ситуации, но все же попал в нее, однако главным образом рука выдала уязвленное самолюбие и желание поквитаться.

— Хех, как в кино, когда кого-нибудь убили, — послышался тем временем за столиком другой голос — голос Николая Алексеевича, к которому адресовался летний пиджак. — Там, говорят, на артистов тоже томатный сок льют. Или кетчуп.

— Ах ты… тварь! — Голос пиджака был по-прежнему очень тих, но звучал уже совсем не так безмятежно, как полминуты назад, когда он спрашивал у своего визави: «Каков ваш ответ?»

— Теперь ты тоже… — продолжал как ни в чем не бывало второй, — как ты меня назвал? Э-э… депрессивный. Вот, теперь… — Николай Алексеевич взял со скатерти визитную карточку, — Клепанов Петр Леонидович (прости, я сразу имя не запомнил), вот теперь, — он еще раз глянул в карточку, — теперь, менеджер Петя, мы на равных. И можем спокойно поговорить.

Однако насчет спокойной беседы Петр Леонидович имел, похоже, особое мнение. Он вскочил (Николай Алексеевич тоже быстро встал) и подался вперед, а многозначительная рука его, сжавшись в кулак, устремилась к лицу Николая Алексеевича.

Николай Алексеевич, плотный мужчина чуть старше сорока лет, с темно-русыми волосами, предвидел, судя по всему, возможность подобной вылазки. Он сделал движение навстречу Клепанову и, не пытаясь заслониться или уклониться от выпада, также отправил вперед, к лицу собеседника, свой правый кулак.

Оба кулака синхронно достигли целей. Оба соперника получили по крепкому удару под глаз. Затем одновременно уселись и помотали головами, чтобы прийти в себя.

После того как они смогли вернуться к действительности, оказалось, что Петр Леонидович выглядит несколько опешившим, а Николай Алексеевич — нимало, он смотрел на оппонента в упор, как бы спрашивая: «Ну что, съел авокадо?»

Клепанов, это было ясно, разозлился пуще прежнего и тут же снова вскочил и предпринял повторное нападение, прикрывшись при этом левой рукой. Однако Николай Алексеевич на сей раз не поддержал его энтузиазма. Наоборот, вмиг поднявшись, отступил на шаг влево с одновременным поворотом корпуса и таким образом устранился от направления атаки. Грудь Николая Алексеевича выгнулась при этом парусом — на нем была белая летняя сорочка.

Петр Леонидович замахал руками в воздухе. Он пытался добраться до обидчика и в то же время словно останавливал себя, явно опасаясь перевернуть стол, как будто перевернутый ресторанный столик для таких обстоятельств — это уже нечто совсем за гранью приличий.

Видя, что ловля Николая Алексеевича затягивается и не дает результата, Клепанов бросился в обход стола. Николай Алексеевич метнулся в обратную сторону. Тогда Петр Леонидович резко развернулся и рванул навстречу Николаю Алексеевичу. Тот мгновенно среагировал и с ухмылкой поменял направление: было ясно, что он твердо решил уклониться от продолжения потасовки, а процесс гонок и бессильная злость противника его вполне устраивают и даже радуют.

Сложно сказать, чем закончилось бы это преследование, но возле Петра Леонидовича и Николая Алексеевича как из-под земли выросли два охранника ресторана. Один из них крепко взял под руку Петра Леонидовича, а другой — Николая Алексеевича.

— Господа, — торжественно произнес метрдотель, также откуда ни возьмись появившийся рядом со столиком, — в ресторане «Сыр» подобное поведение неприемлемо. Будьте любезны…

— А мы и так любезны, — перебил его Николай Алексеевич.

— Я имел в виду, будьте любезны покинуть ресторан, — уточнил метрдотель.

— Да ладно. Мы шутили. Правда, Петь?

— Я тебе не Петя!

— Петя. Если мы не договорим, я позвоню в твою контору, — Николай Алексеевич вынул из кармана брюк визитную карточку Петра Леонидовича и помахал ею, — позвоню и скажу твоему начальству, что готов был сотрудничать, но ты сорвал переговоры из-за своей плохой… э-э… стрессоустойчивости. — Николай Алексеевич вновь повернулся к метрдотелю: — Мы шутили. Теперь вы нам объяснили, что такие шутки неприемлемы, и мы больше не будем. Да, Петя?

Метрдотель с сомнением воззрился на Петра Леонидовича.

— Ну что, Петя, каков твой ответ?

— Да, мы посидим тут еще, — нехотя проговорил Петр Леонидович. — Мы тихонько.

— Уверены? — спросил метрдотель.

— Да-да, он уверен, — ответил за Петра Леонидовича Николай Алексеевич и, воспользовавшись тем, что опекавший его охранник ослабил хватку, освободил руку и занят свое прежнее место за столиком. — Садись, менеджер Петя, уверенный человек.

Петр Леонидович уставился на Николая Алексеевича и хмыкнул, как бы заново оценивая ситуацию и своего собеседника.

— Все нормально, ребята, — подсобравшись, заверил он метрдотеля и охрану. — Абсолютно. Я заплачу за неудобства, включите это в счет.

Он сел на свой стул и, потирая наливающуюся синевой скулу, стал молча рассматривать Николая Алексеевича в ожидании, когда лишние люди удалятся. Судя по выражению лица Клепанова (лица управленца среднего звена, лет тридцати пяти), собеседник пробудил в нем не то чтобы любопытство, а скорее азарт.