Искатель, 2004 № 10 - [7]

- Где же ты находил женщин?

- На кладбище.

Я не удивился: если тут покойники вылезали из могил, то почему бы невест не искать на кладбище?

- Дед, до меня не дошло…

- Чего… Несет вдовушка цветы на могилку, а я тут как тут. Помощь предложу, оградку подправить, заведу беседу о душе и одиночестве. Ну, дело сделано. Мол, зачем на жизненном пути одной быть, когда можно вдвоем плыть?

- И где же эти женщины?

- Откуда их взял, туда и отдал. Поумирали бабоньки.

Посмотришь на работу следователей в кино: аресты, захваты, камеры, суды… Большая и главная часть работы остается за кадром - сбор информации. Позавидуешь ученым. К ним информация идет от явлений природы, установок, приборов… А тут надеешься на деда Никифора. И я спросил:

- Приятели у тебя есть?

- Втроем дружбанили.

- Кто да кто?

- Я, Дериземля и Федька Висячин.

Я достал колбасы твердого копчения, потому что дед был кладезем информации. Не знаю, как он ел, не имея зубов, ни своих, ни вставных.

- Никифор, в чем ваша дружба заключалась?

- Чего?

- Как дружили-то?

- Скидывались.

До информации желательно иметь пред-информацию, что ли. Ученым легче: изучают широко, а следователю надо поуже - кто убил? Куда уже, три алкаша.

- Дед, что за ясновидящая у вас?

- Перепусис.

- Что… пересупис?

- Не Пересупис, а Перепусис. Лийка.

- Что… Лийка?

- Амалия Карловна Перепусис. Попросту Лия.

- Гадает?

- Не гадает, а видит.

- Например?

Сквозь волосяные заросли я приметил, как тускнеет голубизна его глаз. Говорить о Лии ему не хотелось. Догадавшись, зачем я спрашиваю, он посоветовал:

- Не ходи к ней.

- Почему?

- Нечистая баба.

Будто бы я занимался делами чистыми. Труп выкрали из могилы… Как раз по ее нечистой линии. Дед разговор смазывал, поэтому я спросил:

- Общался с ней?

- Было помойное дело.

- Расскажи.

- Пенсию я потерял всю до копеечки. Ну, и пошел к Лийке. Поскольку она наша, поселковая. Она глаза в меня вперла, аж борода шевельнулась. Я и говорю, помойное дело.

- Нашла деньги?

- Мы разбежались.

- Почему?

- У меня кровь носом пошла.

Видимо, на нервной почве. Если уж задубелый дед переживал, то, значит, репутация ясновидящей железная. Да ведь поселок, в сущности, бывшая деревня. Как будто в городе чертовщины мало. Сеансы колдунов не в избах, а в Домах культуры. Заковыристые истории мне Лида приносит из своей лаборатории: с десяток женщин захворали непонятной нервной болезнью. Тики, беспричинное заиканье, скрюченность пальцев… Поискали и нашли, что общего у этих женщин. Все они покупали кофточки, которые вязала старушка. Само собой, колдунья.

- Дед Никифор, к ней, говорят, милиция обращалась. И она помогала.

- Ну, Верку Семенову нашла, - нехотя промямлил старик.

- Подробнее.

- Беременная Верка взяла отпуск на неделю, сумму денег и пропала. Слух пошел, что за эти деньги ее и порешили. А Лийка, Лия Карловна, поскольку ясновидящая, ясно ее увидела в соседнем поселке…

- Стоп! - остановил я. - Хочешь я все угадаю? Отпуск краткий, значит, поехала недалеко. Взяла деньги, значит, расплатиться. Беременная, значит, подпольный аборт. Ну, а где живет абортмахер, ваши бабы знают. Логика, и никакого ясновидения.

Ясновидение необъяснимо. Гадалок понять можно. Дело в том, что лицо человека, одежда, манеры, язык содержат достаточно информации - только умей ее читать. Но где считывать информацию об утопшем? В течении реки?

- Правда, случалось, - вспомнил дед.

- Что?

- Помойное дело. Приехала к Лийке парочка из города погадать насчет бракосочетания. Выйдет ли у них обоюдное житье. А Лийка жениху сообщает, мол, ваш маленький сынок очень по вас скучает. Невеста чуть не в обморок. Какой сынок, где сынок? Никакого бракосочетания. Вот и говорю, помойное дело.

В моем сознании, как в счетчике, отложилось: проверить неудавшееся бракосочетание. Много чего надо проверить - много «помойных дел».

- Дед Никифор, где она живет?

- На том конце поселка, мимо ее дома не пройдешь.

8

Ни деревня, ни город. Темные избы, как у деда Никифора; зажиточные дома крепких хозяев - под шифером, автомобили во дворах; кирпичные дома с верхом, похожим на второй этаж, - еще не особняки, но стремящиеся. Конец шестидесятых, и до желанного расслоения общества на бедных и богатых еще далеко.

Улица кончилась лугом. Спросить было не у кого: я встретил грузовик, одну «Волгу», два «Москвича», три коровы и несколько коз. Пришлось постоять, дожидаясь шедшую сзади женщину. Потом спросил:

- Не скажете, где живет Амалия Карловна?

Она молча показала на дом, в котором, по моим понятиям, экстрасенс жить не мог уж хотя бы потому, что на крыше стоял жестяной флюгер-петух. Дьяволу бы там стоять, поскольку ясновиденье от нечистой. Есть ли такой стиль - прянишный? Домик был именно в прянишном стиле. Бревнышки тонкие, гладкие, цилиндрованные; окошки, прикрытые белыми ставнями, как коробочки; голубые резные наличники. Крылечко походило на узкий трон, вырезанный из цельного ствола. Перед ним две скамейки и стол, собранный из березовых плашек. Ну, и жестяной петух на крыше.

- Проходите, - женщина распахнула калитку.

- Спасибо, но мне нужна Амалия Карловна.

- Это я. А вы следователь Рябинин, - утвердила она.

Я кивнул и пошел за нею. Не знаю, что меня выбило из колеи… В сельской местности информация мгновенна. Все уже знали, что у деда Никифора живет следователь. Плюс моя внешность: очки, портфель.