Искандер-наме - [8]

И от этого льва мчались в ужасе кони.

И смутившийся Дарий услышал слова:

«Наши львы устрашились румийского льва.

Да минует его, о владыка, пощада!

Даже нашим слонам с ним бы не было слада.

Прикажи всему войску — скорее, скорей! —

На царя Искендера направить коней!»

Тотчас Дарий велел, с мощным недругом споря,

Устремиться войскам, словно бурное море,

Всею силой, всем прошлым боям не в пример,

К тем рядам, пред которыми сам Искендер.

В битву мигом иранцев помчались отряды.

Каждый скачущий всадник, не зная пощады.

Крепко в обе руки взял сверкающий меч,

Чтобы встречному недругу шею рассечь.

Искендер, увидав страшный натиск и зная,

Что грозит ему смертью напасть эта злая,

Дал приказ, чтоб немедленно ринулись в бой

Все войска, чтоб отряды ценою любой

Путь врагу пресекли, чтоб властитель Ирана

Вмиг постиг: в его сердце смертельная рана.

И, сомкнувшись, все воины, как саранча,

В мире подняли бой, мир в сраженье топча

Вновь посыпались дроты. Мечи заблестели.

Муравью между стрелами не было щели:

Словно пчелы гилянские, тысячью жал

Рой неистовых стрел черный прах поражал.

К Искендеру враги все теснились упорней,

Но стоял он, как ствол, чьи незыблемы корни.

Некий мощный иранец, свой выпрямив стан,

Налетел на царя, словно сам Ариман.

Молодой кипарис покачнулся. Ударом

Потрясен был он быстрым: соперником ярым

Был разрублен кафтан и кольчуга была

Прорвана. Так булат ощутила скала.

Уцелела рука повелителя света,

Хоть была она все же булатом задета, —

И хоть раны глубокой избег он едва,

Но была у врага снесена голова.

Искендер устрашен был врагом этим смелым

И победу свою счел он тягостным делом.

И в нежданном смущении он захотел

Дать груди своей отдых от вражеских стрел.

Но, на счастье свое в неизменной надежде,

Вновь стоять он решил так же твердо, как прежде.

И узрев свой победный, сверкающий стяг

И постигнув: падет им настигнутый враг, —

Вновь сверкнул он мечами своими, и снова

Его мощная грудь к новой схватке готова.

И бойцы проливали без устали кровь,

Никли наземь, вставали и падали вновь.

Утомленных румийцев тесня понемному,

Им повсюду иранцы закрыли дорогу, —

И когда меж румийцев послышался стон,

Смертный час захотел взять их тотчас в полон.

Но румийцы, внезапно воспрянувши снова,

Отразили напор, их сжимавший сурово,

И вкруг яркого стяга сомкнули свой круг,

И не стал он добычею вражеских рук.

Зиндж каменья собрал, чтоб венец сделать новый,

А фагфур бросил трон свой из кости слоновой.

И, себя украшая, лазурная мгла

Вместо зеркала в небо луну подняла.

Все бойцы возвратились к стоянкам устало,

Прекратили вражду. Время дремы настало.

Смыли кровь с жарких тел. Пыль омыли с лица.

Но покоем неполным дышали сердца.

Не промедлят созвездья на своде высоком.

День взойдет. Что назавтра задумано роком?

* * *

Засверкал апельсин, будто из-за угла

Продавец его поднял. Растаяла мгла.

Все войска поднялись. Их ряды заблистали.

Львы опять на охоту готовиться стали.

И мечом, и копьем, и тугой тетивой

Мир явил много силы своей боевой.

Всюду стон поднялся. Повод выпал у многих.

Из стремян выскользали наездников ноги.

Были два полководца у Дария. Жив

Был в них жар услуженья, но был он и лжив.

Эти двое измучились гнетом царевым, —

Он не раз оскорблял их несдержанным словом.

И взалкали они его крови, свой гнев

Утолить пожелали, его одолев.

К Искендеру явясь, злому замыслу рады,

У румийца они попросили пощады:

«Мы у Дария служим, встречаемся с ним,

Он доступнее нам, чем вельможам иным.

Всех он жалит неправдою и поношеньем.

И вонзить в него меч стало нашим решеньем.

Мы намерены завтра пролить его кровь,

Чтоб великий Иран сделать праведным вновь.

Продержись этот вечер на этом же месте,

Завтра враг твой падет, он узнает о мести.

Водрузит он свой стяг, но не сможет пресечь

Он удара. Готов наш отточенный меч.

А за помощь великую, — слуг своих верных

Наградишь ты ключом от сокровищ безмерных.

Мы богатства хотим. Нам богатства вручишь.

Золотое деянье ты златом почтишь».

Обещал Искендер их исполнить желанье;

Руку дал он предателям в знак обещанья,

Хоть не верил им царь, — как же статься могло,

Что проникло в их ум столь ужасное зло!

Но ведь каждый любое предпринял бы дело,

Лишь бы только несчастье врагов одолело.

Правосудием стала расправа, — и царь

Вспомнил мудрость пословицы, сложенной встарь:

«Зайца в каждом краю — это ведает всякий —

Только этого края поймают собаки».

И когда молвил тот, чей рассудок велик,

Тем, в чьем разуме умысел черный возник,

Что вручит он им ключ от сокровищ, что может

Их порыв оценить, что их делу поможет, —

И для низких ничем стали верности дни,

И к убийству готовиться стали они.

В час, когда жаркий лал взял безвестный грабитель

И желали дознаться, кто сей похититель, —

Заподозрив луну и узрев ее свет,

Все сказали: «Все ясно, сомнения нет».

Два враждебные войска, уставши от боя,

И в тиши распоясавшись, ждали покоя.

Но уж много неробких во мгле голубой

Начинали назавтра готовиться в бой.

ПОБЕДА ИСКАНДЕРА НАД ДАРИЕМ И СМЕРТЬ ДАРИЯ

Круговой своей чаши, о кравчий, огнем

Дай сиянье всему. Я мечтаю о нем:

Этот пламень сжигает в рубиновой чаше

Все печали, что в сердце мы приняли наше.

* * *

Хоть на этой земле нам отраден привал,

К торопливости все же нас кто-то призвал.