Искандер-наме - [20]

Запылал Искендер. Медлить не было духа.

Глаз возжаждал того, что услышало ухо.

Нетерпеньем зажегся он с этой поры,

Торопился принять он все эти дары;

Обласкал он посланца под царственным кровом

И посулом щедрот и приветливым словом.

К Кейду послан с другими был сам Булинас,

И был вскрыт Искендером сокровищ запас.

И письмо, что всю Индию делало воском

И румийским индийцем, сверкавшее лоском

Разукрашенных строк, было послано льву

От Стрелка, что напряг своих слов тетиву.

В нем являло уловки умелое слово,

Что все души прельщать было вечно готово.

В нем немало звучало ответных похвал

За хвалы, что Великому Кейд воздавал.

И писец сумрак мускуса слил с камфарою,

И с охранною грамотой ранней порою

Булинас и другие познанья сыны

Путь свой начали к шаху индийской страны.

Ожидая, что встретит готовых к обману,

Прибыл румский мыслитель к индийскому стану.

Но узрел он, что, благом приветным дыша,

Не коварна — прозрачна индийца душа.

И склонился мудрец и коснулся он праха:

Кейд был в царском венце, в ярком поясе шаха.

Дал он Кейду письмо, дав лобзанье письму,

Также ключ от сокровищ вручил он ему.

Был  прочитан весь лист неробевшим дебиром,

И как будто бы небо качнулось над миром.

ПОХОД ИСКЕНДЕРА ИЗ ИНДИИ В КИТАЙ

Дай мне, кравчий, вина! Цвет вина — аргаван.

Дряхлый старец, испив его, юностью пьян.

Дай мне сил молодых! Дней отвергни угрозу!

В аргаван обрати мою желтую розу.

* * *

Вновь я счастье узнал, — так звучи же мой сказ!

Чтоб на сазе сыграть, вновь настроил я саз.

На сплетение слов счастье вскинуло вежды,

Исполняется свет величайшей надежды.

Свой рассказ излагая, рассказом пылай.

Довести до конца эту книгу желай.

Расскажи, о воитель, набегом счастливым

Что свершил ты в бою с Фуром фуров кичливым.

* * *

Тот, кто всем огласил о минувшем отчет,

Вновь завесу раскрыл. Вновь рассказ потечет.

С Кейдом кончено. Властный, владеющий миром,

То за дичью гонялся, то тешился пиром.

И на Фура он двинулся. Яростный лик

Многославного Фура мгновенно поник.

Лишь взглянул Искендер, приготовившись к бою, —

И в силок зложелатель попал головою.

Царь зажег его край. Кровь забила ключом.

Царь венец с него снял… с головою — мечом.

И когда стал ненужен он миру земному, —

Его край покоренный был отдан другому.

Вновь царя потянуло к скитальческим дням.

Этот край нес беду ветроногим коням.

Есть три твари, которым опасны три края,

И живут они там, долгой жизни не зная:

Кони — в Индии, в Парсе — слоны, а Китай

Вреден кошкам. Не вымыслом это считай.

И, увидев, что гибнут не в скачке погони,

А от вод и травы его быстрые кони,

Царь из Индии тронулся в горный Тибет,

Из Тибета в Китай. Лишь венца его свет

Над Тибетом сверкнул, — словно шумным потехам

Предались все войска: мир наполнился смехом.

Царь спросил: «Что за радость в безвестном краю

Где бы должно оплакивать долю свою?»

Отвечали ему: «Цвет шафранный равнины

Все сердца веселит, веселит без причины».

Царь дивился весьма. Взор людской утоля,

Желтым цветом людей веселила земля.

И по тяжким путям в затрудненье немалом

Шел он вдаль и привал совершал за привалом.

Не заметил он крови в степи, но она

Вся, увидел он, мускусом ценным полна.

Сотни мускусных мчались газелей. Охоту

Искендер запретил и, не ведая счету,

Собирали войска за харваром харвар

Ценный мускус, — всем людям желанный товар.

И пройдя по безлюдной пустыне Китая,

Царь пришел в те места, где, глазурью блистая,

Красовалось прекрасное пастбище. Край

Был приветлив к пришельцам, как радостный рай,

Изумрудный простор трепетал пред очами,

Тут и там озаренный живыми ключами.

Благотворен был воздух, светлы небеса

И обильны плоды и красивы леса.

Блеск воды меж листвы, не изведавшей бури,

Словно ртуть на картине из гладкой лазури.

Мрели росы в травинках зеленых лугов,

Как в листках из финифти узор жемчугов.

Бозле мест, где ключи сладкозвучно звенели,

Легкий след: здесь брели к водопою газели.

Был онаграми прах близ потоков не взрыт:

На граве что узор след их тяжких копыт.

Темных пятен нигде вы узреть не могли бы,

Лишь темнела спина проплывающей рыбы.

Царь, лишь только узнав этих мест благодать,

Смог индийскую землю забвенью предать.

И велел он коней, утомленных походом,

Разнуздать и пустить к этим травам и водам.

Семь ночей у китайской земли рубежей

Пировал он в кругу многославных мужей.

На вторую неделю пришло его время,

И сказал небосвод: «Вдень ступню свою в стремя!»

И литавры к походу забили. Взлетай

Знамя новых побед! Он пойдет на Китай!

РАССКАЗ О ХУДОЖНИКЕ МАНИ. ПРЕБЫВАНИЕ ИСКЕНДЕРА В КИТАЕ

Я слыхал, что из Рея в далекие дни

Шел в Китай проповедовать дивный Мани.

И немало людей из народов Китая

Шло навстречу к нему и, Мани почитая,

Схожий с влагою горный хрусталь на пути

Положили они. Кто-то смог нанести

Тонкой кистью рисунок волнистый, узорный

На обманный родник, на хрусталь этот горный:

Словно ветер слегка взволновал водоем

И бегущие волны возникли на нем.

Начертал он и много прибрежных растений, —

Изумрудную вязь прихотливых сплетений.

Ехал в жаркой пустыне Мани, не в тени.

Было жаждой измучено сердце Мани.

Снял, склонившись, он крышку с кувшинного горла,

И кувшин его длань к светлой влаге простерла.

Но ведь вовсе непрочны сосуды из глин:

О сверкающий камень разбился кувшин.