Исчезновение Эсме Леннокс - [9]

— Нет, не знала.

— А это правда. Так и написано. Прямо у меня под носом. Я сегодня делаю веб-сайт на тему безопасности в быту, такова жизнь. Подумал, позвоню, предупрежу тебя заодно. Я и не знал, что тебя поджидает столько опасностей.

Айрис бросает взгляд на свою левую руку, сжимающую руль.

— И я не знала.

— Больше всего неприятностей причиняют открывалки для консервных банок. Хотя тут не сказано, как можно убить себя этой штуковиной. Где ты была все утро? Я не мог до тебя дозвониться, чтобы рассказать эту новость. Уж думал, ты сбежала из страны, а обо мне позабыла.

— К сожалению, я все еще здесь. — Светофор подмигивает желтым, и Айрис жмет на газ. — Ничего особенного. Обычный день. Позавтракала, устроила собеседование новой помощнице и выяснила, что меня назначили опекуншей одной сумасшедшей старухи, о чьем существовании я даже не подозревала.

В офисе Алекса, где-то за его спиной, шуршит принтер.

— Что? — переспрашивает Алекс.

— У моей бабушки есть сестра. Она в «Колдстоуне».

— В дурдоме?

— Мне позвонили утром и… — Ее подрезает микроавтобус. Айрис бьет кулаком по кнопке сигнала и кричит: — Сволочь!

— Ты что, за рулем? — спрашивает Алекс.

— Нет.

— Скажешь, синдром Туретта вдруг настиг? Ты ведешь машину. Я же слышу.

— Ой, прекрати, — фыркает Айрис, — все нормально.

— Ты ведь знаешь, как я это ненавижу. Мне постоянно кажется, что однажды посреди разговора ты попадешь в аварию и погибнешь, а мне придется все это слушать. Я вешаю трубку. Пока.

— Подожди, Алекс…

— Все. И не смей отвечать на звонки, когда ведешь машину. Я тебе перезвоню. Где ты будешь?

— В «Колдстоуне».

— Ты к ним сегодня поедешь? — с неожиданной серьезностью уточняет он.

— Уже в пути.

Слышно, как Алекс постукивает карандашом по столу и ерзает на стуле.

— Ничего не подписывай, — наконец говорит он.

— И все же я не понимаю, — прерывает собеседника Айрис. — Если это родная сестра моей бабушки, почему никто в нашей семье никогда о ней не упоминал?

Питер Ласдун вздыхает. Вздыхает и социальный работник. Кажется, что они просидели в этой комнате, за этим столом по меньшей мере несколько часов. Все это время Питер Ласдун скрупулезно объяснял Айрис «Порядок оформления документов». Говорил о плане ухода, программе реабилитации, последовательности выписки. Каждое произнесенное им слово звучало, будто написанное с большой буквы. Айрис случайно обидела представительницу социальной службы, то есть куратора, как называет ее Ласдун, спутав ее с медицинской сестрой. С трудом оправившись от потрясения, дама долго перечисляла свои дипломы и заслуги. Айрис мечтает о стакане воды, мечтает открыть окно и оказаться подальше отсюда. Где угодно.

Питер Ласдун долго и тщательно укладывает папку с документами строго параллельно краю письменного стола.

— Вы поговорили о Юфимии с родственниками? — с бесконечным терпением спрашивает он.

— Мне не с кем о ней говорить. Бабушка пропала в тумане Альцгеймера. Мать давно живет в Австралии, и она никогда не слышала о Юфимии. Возможно, отец что-то знал, но он мертв. — Айрис растерянно передвигает с места на место пустую кофейную чашку. — Все это очень странно. Почему я должна вам верить?

— Наши пациенты часто… скажем так: пропадают из поля зрения родственников. Юфимия провела здесь немало времени.

— Сколько именно?

Ласдун ищет ответ на странице, скользя пальцем по строчкам.

Социальный работник, покашливая, склоняется к Айрис.

— Полагаю, шестьдесят лет, Питер, или около того…

— Шестьдесят лет? — Айрис почти кричит. — Здесь? Да что с ней такое?

На этот раз оба ее собеседника погружаются в лежащие перед ними документы. Айрис вытягивает шею. Она довольно хорошо читает перевернутые вверх ногами тексты.

«Расстройство личности, — расшифровывает она, — биполярное, электросудорожное…» Заметив ее взгляд, Ласдун захлопывает папку.

— В «Колдстоуне» Юфимию осматривали и диагностировали несколько… профессиональных медиков. Достаточно отметить, мисс Локхарт, что мы с коллегой работали с Юфимией в рамках нашей недавней программы реабилитации. Мы утверждаем, что это очень спокойная пациентка, у нее не возникнет проблем с общественной реабилитацией и успешной интеграцией в общество.

Он улыбается, по его мнению, весьма сочувственно.

— А я полагаю, — отвечает Айрис, — что ваше решение, конечно же, ни в коей мере не зависит от того, что это учреждение закрывают, чтобы продать землю, на которой стоит здание?

Ласдун перебирает шариковые ручки в стакане, вытаскивает две, кладет их на стол, потом ставит обратно.

— Это, конечно же, отдельная проблема. У нас к вам один вопрос… — Он снова по-волчьи ей улыбается. — Вы готовы ее забрать?

— Как это — забрать? — Айрис хмурится.

— Забрать. Обеспечить ей жилье.

— Вы хотите сказать… поселить ее в моем доме? — в ужасе спрашивает Айрис.

Он поводит плечами.

— Там, где вы сочтете возможным…

— Я не могу, — отвечает Айрис. — Не могу. Мы с ней никогда не встречались. Я ее не знаю. Я не могу.

Он устало кивает:

— Понимаю.

На противоположной стороне стола куратор собирает бумаги в стопку. Питер Ласдун стряхивает с папки пылинку.

— Что ж, благодарю, что уделили нам время, мисс Локхарт.