Исаак Дунаевский. Красный Моцарт - [154]

Но он бы и с этим смирился. Ладно, личное дело режиссера выбирать, с кем ему лучше работать. Но следующий шаг Александрова был вовсе нестерпим. Фильм «Весна» участвовал в конкурсе Венецианского фестиваля, как некогда «Веселые ребята». Группа создателей фильма должна была ехать на фестиваль. И вдруг второе убийственное сообщение. Дунаевского не берут, якобы он проштрафился. В вину вменили вольницу в общении с журналистом в Праге. Это был, конечно, формальный повод.

И с ним можно было не считаться, если бы в дело вмешался Григорий Васильевич. Он являлся официальной главой делегации, руководителем группы, был коммунистом, в конце концов. Если бы он захотел, достаточно было его слова, поручительства, и Дунаевский поехал бы. Но Александров просто не захотел этого сделать.

Горькое и радостное удовлетворение от Венецианского фестиваля — Дунаевский завоевал главный приз за музыку.

Так между Дунаевским и Александровым пробежала черная кошка. Знак судьбы. Они расстались. Внутренне, прежде всего. Без официальных объяснений.

В апреле 1947 года Александров получил еще одну Сталинскую премию за фильм «Весна». 19 апреля Дунаевского письменно поздравил председатель Сталинского комитета по премиям с присуждением ему Сталинской премии за оперетту «Вольный ветер». И вдруг на следующий день… Сталин просмотрел списки награжденных и приказал убрать фамилию Дунаевского.

«Пять минут продолжалось мое огорчение, уступив место философскому взгляду на вещи», — писал Дунаевский. Григорий Александров опять обошел Исаака Дунаевского.

«Только близкие, очень близкие люди знали, как твердо и внешне равнодушно я воспринимал эти удары по моему общественному положению. Но я всегда знал, что музыка меня породила и музыка, только она может меня снова поднять в глазах тех высших сфер, откуда у нас идет официальное признание».

Для Исаака Осиповича наступила эпоха великих разочарований. Его преследовал злой рок.

Иногда он еще садился играть, но эта игра была фальшью. Он знал, что пальцы врут. Мелодия была другая, не из сердца, а из головы. Конечно, была дача, в которой пение птиц напоминало об ушедшем рае. Но веселье ушло. В 1947 году дачу ограбили. Прямо на Первое мая. Пришел милиционер. Надо было оценить сумму ущерба. Но что там могли вывезти? Мебель из красного дерева? Чтобы ее поднять, требовалось пять дюжих мужиков.

А потом пошла череда смертей… Умер его автор Сергей Алымов. Переходил пьяненький дорогу напротив его дома. Шел именно к Дунаевскому и — его сбила машина. Как будто специально. Алымова Дунаевский ценил как соавтора, с ним легко было.

«В час дня мне сообщили, — писал Исаак Осипович, — об ужасной трагической смерти моего хорошего приятеля и соратника по песням, поэта С. Алымова. Я не могу сказать, что Алымов был вполне моим другом. Но мы творили вместе, и, видимо, в этом все дело. Вы, наверное, знаете такие песни, как „Пути-дороги“, „Мечты солдатские“, „Новогодний вальс“. Я лишился своего поэта, так хорошо понимавшего меня, очень любившего во мне и ценившего мою душу и мое творческое устремление. Я осиротел. Был у меня в прежние годы Лебедев-Кумач. Сейчас он очень болен, работает мало. Да и по-человечески он значительно бледнее Алымова. Повисли в воздухе мои творческие мечты»…

Все говорили — несчастный случай. Нет. Не просто несчастный случай. И машины, и поезда играли в жизни Исаака Осиповича какую-то непростую, мистическую роль. И дело не только в том, что он руководил ансамблем при Дворце культуры железнодорожников, а потом с трудом, ценой больших душевных потерь его покидал. И не в том, что его «дорожная» была такой длинной. Попросту говоря, машины и поезда приносили его близким несчастье. Машиной сбило его любимую женщину, машиной сбило его соавтора, под поезд попала его возлюбленная по переписке Юля Сурина, из-за машины пострадал его сын Евгений…

Еще раз их пути пересеклись в 1952 году, когда на экраны вышел новый фильм Григория Александрова «Композитор Глинка». В этом фильме Александров как бы подвел итог в споре с композитором Дунаевским. На весьма необычном материале.

Григорий Васильевич создал миф о Михаиле Глинке. Киномиф. Но не надо думать, что этот фильм был посвящен только Глинке и ограничивался изложением его биографии. Нет. Это было бы слишком неглубоко для такого умного и расчетливого человека, как Григорий Васильевич. В этом фильме Александров невольно сказал все, что он думает об Исааке Дунаевском. Конечно, ничего реального, ничего в лоб про Дунаевского в этом фильме не говорилось. Но уж слишком были похожи наклонности и страсти двух великих людей, уж слишком Дунаевский боготворил Глинку, чтобы Александров не учел этих обстоятельств.

Исаак Осипович отправился с Зоей в кинотеатр «Художественный» на просмотр нового фильма Александрова. Атмосфера премьеры была почти фестивальная: Александров — в смокинге, Орлова — в мехах. Все общались друг с другом, будто статисты на съемках фильма из буржуйской жизни. В зубах у дам только начавшие входить в моду дамские сигареты с мундштуком, рука — на отлете. Мужчины — в вечерних костюмах. Дунаевский вспомнил, как Елена Сергеевна, жена Булгакова, рассказывала, что, когда Михаила Афанасьевича в 1934 году пригласили в американское посольство на прием, с обязательным предупреждением: быть в вечернем костюме, она переполошилась. У Булгакова не было черного костюма, только один пиджак. Тогда они весело наплевали на эту условность.