ИС, или Идеальная система (Книга третья) - [3]

К сожалению, определять значение ценностей мы могли только «на глазок», так как точных формул для расчета «доброты» или «жадности» никто еще не вывел. Да и вся наука психология по сей день не является точной. К тому же необходимо учитывать, что при стремлении некоторых положительных качеств к плюс-бесконечности на отрицательной половине появляется такая особенность человеческой природы как «маниакальность», параллельно с положительным качеством стремящаяся к минус-бесконечности. И, наоборот, при некоторых отрицательных качествах на положительной стороне возникает позиция «смягчающие жизненные обстоятельства». Но в принципе шкала ценностей достаточно четко срабатывает в случаях, когда нужно сравнить двух человек, или два коллектива, или две страны.

Об образовании и защите природы говорить не нужно — и так все понятно. О достижениях тоже. Сложно быть Человеком с большой буквы, если ты глупый, голодный и бездомный. А вот как быть преданным человечеству? На первый взгляд, все ясно. А вот уже на второй — не очень. Самой главной опасностью для человека — а заодно и для природы, и для всей Земли — всегда был сам человек. Единственная действующая модель вечного двигателя: один человек создает — другой человек ломает, один лечит — другой калечит, один работает — другой ест. Вот и получается, что защищая одного человека, нападаешь на другого. Наша команда с пеной у рта спорила об этом до тех пор, пока не приняла своевременное рабочее правило. Звучит оно так: «При возникновении парадокса Homines необходимо руководствоваться общечеловеческими ценностями для определения объекта защиты. Кто по шкале ценностей наиболее человечен, того и спасать в первую очередь. А того, кто менее человечен — тоже спасать, но уже во вторую очередь». Причем, скорее всего, второго придется спасать от самого себя.

Произнося слова непреложной клятвы на Красной площади, все мы понимали, что основной парадокс Homines — это противостояние между Америкой и Россией. По шкале ценностей по любому выходило, что Россия человечнее. Однако наша помощь ей вроде бы как уже не требовалось — здесь успели спасти себя сами. Нам оставалось лишь одно: спасти Америку.

С того самого дня я стал Филиппом Маркеловым, русским студентом МГУ, будущим профессором, доктором исторических наук. А мой лучший друг Расти стал Славиком. На самом деле его полное имя звучало как Ростислав Михайлович Прохоров, только раньше мы его звали на американский манер, а теперь он переименовал сам себя по-русски. Мое место в американском обществе должен был занять Шурик, а место Расти — Серега. Вместо Ю в Америку отправлялся Джианю — причем второй был таким же классным программистом, как и первый. В последний момент мы уступили просьбам Петьки и Пита, и они тоже поменялись местами и именами. Самым сложным делом в организации обмена оказалось найти замену моей бабке. Нина — девушка Шурика — согласилась стать первой эвольмиркой, но мы никак не могли уговорить ее нарядиться в бабкину мини-юбку, даже прикрытую сверху черным плащом до пят. Двадцать четыре часа в сутки Нина с бабкой спорили о моде, маскировке и красоте в принципе, создав в итоге нечто в длинном облегающем, но при этом скромном, одеянии и в розовом парике. Петька внес небольшие изменения в наши документы, и вот группа туристов из США точно в срок вылетела обратно на новейшей модели русского самолета «ОРЛАИС» (Оригинальный летательный аппарат идеальной системы).

Я думал о том, что Шурику с Ниной легче всего будет влиться в американское общество, потому что у нас с бабкой нет ни близких, ни родных. Шурик был смазливым блондином моего роста — то есть основные приметы совпадали и никаких проблем с этой стороны возникнуть не могло. Соседи, возможно, обратят внимание на то, что бабка помолодела, но вряд ли этому удивятся. В ее возрасте и с ее деньгами омоложение является обычным делом.

— Как все же твоя мать отнесется к Сереге? — спросил я у бывшего Расти. — Неужели не заметит подмены?

— Все будет ОК! — бордо ответил Славик. — Как думаешь, почему мама никогда не встречала меня после уроков? Боялась перепутать с кем-нибудь! Качки похожи друг на друга, как две капли воды! Так она говорила…

— Пит утверждает то же самое… Но я сомневаюсь, что его мать не заметит изменение цвета кожи. Даже загорелый Петька выглядит снегурочкой рядом с Питом.

— Ничего! Скажет, что сделал осветление кожи. Всем известно, что даже Шварценеггер предпочитает омолаживаться в России.

— Сложнее всего придется Джианю, — вставил свое слово Ю. — Мои сразу же его раскусят — среди представителей монголоидной расы нет ни одного с идентичными чертами лица, как у вас, европеоидов, негроидов…

Мы со Славиком взглянули друг на друга с недоумением. Славик тут же переспросил:

— Неужели мы так похожи между собой?

— Конечно! Я различаю вас только по одежде, да еще по росту, когда вы стоите рядом, — со снисходительной улыбкой отвечал Ю.

— Но если твоя многочисленная семья поймет, что Джианю — это не ты? Значит весь наш план под угрозой срыва? — по-настоящему разволновался я.

— Нет, что вы! — спокойно ответил Ю. — В семье все подчиняются отцу: как он скажет, так и будет! Джианю передаст отцу письмо от меня, а в письме — весь наш план.