ИС, или Идеальная система (Книга третья) - [2]

— Петька следит за модой, — пояснил нам Серега. — Он художник. По старинному русскому обычаю он нарисует для нас американские документы.

На Красной площади мы собрались не случайно. Как объяснили эвольмиры, это было культовое место, точка отсчета для всех великих свершений. Об этом напоминали и Собор Василия Блаженного, и Мавзолей, само слово «история» в наименовании «Исторический музей», и, конечно же, ГУМ — зеркало человеческого самоосознания и прогресса. Минин и Пожарский откровенно призывали к освобождению народов от власти наглых захватчиков. Кремлевские часы, как всегда, готовы были пробить первый час нового времени. К тому же здесь собралось столько народа, что на нашу компанию никто не обращал никакого внимания. Со всех сторон слышалась разноязычная речь.

— Ну-и-ну! — воскликнул Ю. — Как они здесь друг друга понимают?

— С Нового года стартует проект «Взаимопонимание», — сразу же отреагировал Иван. — Самыми распространенными языками мира признаны китайский, арабский, хинди, английский и русский. Поэтому если каждый человек выучит эти пять языков, то наконец-то сможет общаться с любым жителем Земли без помощи переводчика.

— И к тому же, никому не будет обидно, — добавил Джианю. — Никто не отменяет другие языки, но будет честно, если международными станут те, на которых и так уже общается большая часть населения Земли. К тому же в связке китайский-арабский-хинди-английский-русский, сокращенно — КАХАР, все языки взяты из разных групп, так что мировая культура человеческой речи не обеднеет.

— Какой там — обеднеет! Наоборот! Кто сегодня знает пять абсолютно разных языков? Небольшая горстка людей! — разгорячился Иван, несмотря на то, что никто ему не прекословил. — А некоторые и своего-то родного языка как следует не знают!

Я почувствовал, что щеки начинают гореть, и, подняв взгляд на Спасскую башню, сначала медленно сосчитал до десяти, а затем сказал:

— Пять минут осталось вообще-то.

— Ладно, поговорим о «Взаимопонимании» в другой раз, — поддержал меня Серега. — А сейчас повторите на всякий случай слова. Ничего не забыли?

Ровно в полдень мы встали в кружок в самом сердце России и, держась за руки, дали непреложную клятву:

«Я не покину в рядах моего товарища. Я передам потомкам планету Земля не униженной, а в положении, улучшенном по сравнению с тем, в котором я живу. Я буду почитать решения мудрых и справедливых. Я клянусь добросовестно изучать науки, всемерно беречь природу и достижения человека и до последнего дыхания быть преданным человечеству. Я буду повиноваться законам, которые были или будут приняты народами всей Земли. А если кто вздумает нарушить их, я не должен того допускать и буду защищать их, все равно придется ли мне делать это одному или будут со мною другие. Если же по злому умыслу я нарушу эту торжественную клятву, то пусть меня настигнет суровая кара, всеобщая ненависть и презрение всех народов Земли».

Клятву мы сочинили все вместе, используя опыт, накопленный военными по этой части. Сама клятва получилась правильная, и клялись мы, искренне веря в то, что не нарушим ее. Но были разные «но».

Мы понимали, что до сих пор не существует ни одного общечеловеческого закона, по-старинному выражению, написанного пером. И это осложняло выполнение нашего предназначения. Зато мы знали, что с незапамятных времен существуют общечеловеческие ценности, причем отраженные в разнообразных документах. «Не убий» и «не укради», например, — это из десяти заповедей. «Любви все возрасты покорны», — А.С. Пушкин. И еще: «Без дела жить — только небо коптить», — народная мудрость. «Зри в корень!», — Козьма Прутков. «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства», — Всеобщая декларация прав человека. «Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство», — клятва Гиппократа. «Айодхья затмевала другие города, как луна затмевает звезды. И правил ею славный царь Дашаратха, справедливый и могучий» — Рамаяна. «Все равны перед законом и судом», — любая конституция любой страны мира. И еще: жил ли на свете человек, которому в детстве не рассказывали сказок? А что такое сказка как не квинтэссенция общечеловеческой мудрости и справедливости?

Взяв все, какие только смогли припомнить, премудрости за основу, мы составили шкалу ценностей для определения человечности. Шкала являлась обычной прямой линией на всю длину от минус-бесконечности до плюс-бесконечности, разделенной на две абсолютно равные части с центром в точке О. В точке О находилось равнодушие, равное нулю. На правой половине прямой линии находились положительные человеческие ценности, на левой половине — соответственно — отрицательные человеческие ценности. В точке О шкалу ценностей перпендикулярно пересекала другая прямая линия, на которой мы отмечали количественные значения. Ценности мы измеряли в человеко-характерах. Например, для Расти мы определили физическую силу как хватившую бы для двух человеко-характеров, а способность к точным наукам как достаточную для половины человеко-характера. Отметив значения ценностей в такой системе координат, мы соединяли точки отрезками и вычисляли площадь фигур, образовавшихся справа и слева от нуля. Затем сравнивали их. И с рассчитанным человеком сразу все становилось понятно. Сама степень человечности была равна разности площадей положительной и отрицательной фигур.