Ироническая хроника - [26]

Вскоре, однако, выход был найден. Как сообщает маркиз де Кюстин, заговорщики, чтобы поднять армию на бунт, распространили слух о том, что император Николай узурпировал корону, предназначавшуюся его брату Константину. Народ призвали восстать на защиту угнетенных - цесаревича Константина и его супруги "Конституции" (Константин был женат на польке, а польки, как известно, носят самые странные и неожиданные имена). Уловка удалась: 14 декабря 1825 года под окнами Зимнего Дворца раздались громогласные крики "Да здравствует Конституция!", изумившие, должно быть, Николая Павловича до глубины души.

"Западные наблюдатели" - такие, как маркиз де Кюстин - совершенно напрасно упрекали русских в вековой и неодолимой приверженности к рабству. Просто само слово "свобода", как метко подметил Мицкевич, действительно означает у нас совсем не то, что на Западе. Еще лучше это фатальное несоответствие выражено у Розанова в его "Опавших листьях". "Вот что значит рвануться к неудачной теме", замечает философ. "Франция гибнет и уже почти погибла (даже население вырождается) в судорожных усилиях достигнуть просто глупой темы - свободы".

"Нужно достигать гармонии, счастья, добродетели, героизма, хлеба, женщин", продолжает Василий Васильевич, "ну, если брать отрицательно достигать разврата. А не пустоты: а свобода есть просто пустота, простор.

Двор пуст, въезжай кто угодно. Он не занят, свободен.

Эта женщина свободна. У нее нет мужа, и можешь ухаживать.

Этот человек свободен. Он без должности.

Ряд отрицательных определений, и "свобода" их все объединяет. От "свободы" все бегут: работники - к занятости, человек - к должности, женщина - к мужу".

Розанову, как обычно, вторит его "заклятый друг" Владимир Соловьев, излагая то же самое, но несколько более академическим языком: "Легко видеть в самом деле, что принцип свободы сам по себе имеет только отрицательное значение. Я могу жить и действовать свободно, то есть не встречая никаких произвольных препятствий или стеснений, но этим, очевидно, нисколько не определяется положительная цель моей деятельности, содержание моей жизни".

Эти примеры можно умножать до бесконечности: "безумство гибельной свободы" (по прекрасному выражению Пушкина) клеймили со всей отпущенной им Богом страстностью едва ли не все деятели русской культуры. Евгений Баратынский в звучных стихах обличал эту злосчастную идею:

К чему невольнику мечтания свободы?

Взгляни: безропотно текут речные воды

В указанных брегах по склону их русла;

Ель величавая стоит, где возросла,

Невластная сойти. Небесные светила

Назначенным путем неведомая сила

Влечет. Бродячий ветр не волен, и закон

Его летучему дыханью положен.

Уделу своему и мы покорны будем,

Мечты мятежные смирим иль позабудем;

Рабы разумные, послушно согласим

Свои желания со жребием своим

И будет счастлива, спокойна наша доля.

Баратынскому вторил Тютчев:

Невозмутимый строй во всем,

Созвучье полное в природе,

Лишь в нашей призрачной свободе

Разлад мы с нею сознаем.

Пожалуй, ни одно другое отвлеченное понятие, порожденное новейшей западной цивилизацией, не вызывало у нас столь исступленного и яростного раздражения. Оно было встречено в России на редкость дружным негодованием, по большому счету, совершенно незаслуженным, ведь во французское слово "libertй", как и в английское "liberty", вкладывается отнюдь не тот смысл, что изначально был заложен в русском выражении "свобода" (сейчас, правда, его словоупотребление уже основательно переосмыслено в более привычную для европейцев и американцев сторону). Только такие наивные западники, как Кондратий Рылеев или юный Пушкин, могли употреблять его по-русски в столь чуждом нашему языку контексте, не чувствуя всего семантического расхождения этих двух понятий. "Что с французского-то переводить!", как воскликнул однажды один из героев Достоевского.

Вообще складывается впечатление, что лингвистические трудности - это основное препятствие на пути общества к прогрессу. С этой точки зрения очень правильно поступал советский режим, когда старательно и умело девальвировал все понятия, пришедшие к нам с Запада: "народная демократия" - это, как мы твердо знаем, совсем не то, что демократия западная. Еще лучше было бы вообще не соблазнять народные массы такими туманными терминами, как "свободное волеизъявление" или "права человека". К сожалению, в наш век иноземная зараза, порождаемая смрадным дыханием насквозь прогнившего Запада, разносится по всему свету еще быстрее, чем распространялась чума по средневековой Европе. Африканские нации какое-то время еще удавалось держать в блаженном неведении, но сейчас эта волна докатилась и до них.

31 Октября 2000 года Петербургский период

Как сообщила служба безопасности компании Microsoft, на днях неизвестные злоумышленники проникли в ее компьютерную сеть и похитили коды программного обеспечения, в том числе и новейшие версии Windows и Office. По данным расследования, проведенного Microsoft с помощью ФБР, следы этого ужасного злодеяния ведут в Санкт-Петербург. Проведено же оно было следующим образом: один из сотрудников штаб-квартиры компании получил как-то по электронной почте "обновленную версию" стандартного текстового редактора. Не долго думая, он установил ее на свой компьютер. Но в этой простенькой программе, как оказалось, скрывался "троянский конь"; он разослал себя по всей внутренней сети Microsoft, собрал пароли сотрудников и переправил их по электронной почте в Петербург. Используя эти пароли, хакеры преспокойно входили через Интернет в компьютеры разработчиков Microsoft и копировали программы, которые появятся на мировом рынке лишь через несколько лет.