Иран vs Ирак: история и современность - [13]
Противоборство этих идейных течений в зороастризме проходило на фоне зарождения нового религиозного направления, занявшего, начиная с середины III в., видное место в Иране. Его основателем и пророком был представитель рода Аршакидов — Мани (215–276). Он выступил с проповедью в захваченном персами Вавилоне и объявил Иисуса Христа продолжателем дела не ветхозаветных пророков, а Будды и Заратуштры, а самого себя — «печатью пророков», т. е. последним из пророков и обещанным в Евангелии от Иоанна «Параклетом» (греч. «Утешителем»)[63].
Сохранились труды Мани: «Кефалийа» — посмертный сборник произведений, «Шапуракан» — труд, посвященный Шапуру I, «Книга исповедей» и др. В «Шапуракане» Мани писал: «Мудрость и [добрые] дела неизменно приносились людям посланниками Бога. Раз они были принесены в Индию через посланника, именуемого Буддой, другой раз — в страны Запада через посредство Иисуса. В настоящий последний век написано вот это откровение в страну Вавилонскую, и объявилось пророчество в лице моем, Мани, посланника бога Истины»[64].
Пропаганда нового учения — манихейства — была разрешена по всему Ирану шахиншахом Шапуром I, считавшим, что целям консолидации государства должна отвечать религия, которая была бы понятна в любой стране, на любом языке. В день собственной коронации он по протекции своего брата Пероза принял при дворе 25-летнего Мани, принял как пророка новой веры, призванной соединить в себе все известные религиозные учения. Уже к концу III в. учение Мани получило широкое распространение не только во всех частях державы Сасанидов, но и в других странах, привлекая последователей своей стройной замкнутой структурой, таинственностью мистических обрядов и заклинаний. Оно было популярно в Египте и даже в Риме, где приверженцем манихейства одно время был известный христианский теолог и церковный деятель Блаженный Августин (354–430). Разные секты и школы манихеев развивали свои идеи, и в результате их западные общины оказались близкими по взглядам к иудеям и христианам, а на востоке смыкались с неортодоксальными сектами зороастрийцев[65].
И все же манихейству не довелось стать идеологической основой государства Сасанидов. Слишком много было в нем пессимизма, обособленности и узости, запутанных философских построений. Но, пожалуй, самым главным было то, что учение Мани оказалось пронизанным идеалами демократии (в ее восточном понимании), которые не могли служить опорой централизованной Сасанидской державы.
Судьба Мани оказалась трагичной — через несколько лет после смерти своего всесильного покровителя Шапура I он был казнен (по другой версии — погиб, не выдержав пыток), а его учение было объявлено ересью.
Для обозначения адептов зороастризма неортодоксального толка и манихеев в Иране пользовались словом зиндики (зендики), т. е. еретики, которое впоследствии вошло в мусульманский лексикон. Члены многочисленных манихейских сект были вынуждены осуществлять свою деятельность тайно, так как подвергались преследованиям не только со стороны зороастрийцев, но и позднее — со стороны христиан, иудеев и первых мусульман. Последователи Мани лишь дважды праздновали победу: на короткое время манихейство было признано государственной религией при шахиншахе Нарсе, который при коронации облагодетельствовал главу манихейских общин страны Иннайа, а в VIII в. манихейство ненадолго стало государственной религией Уйгурского царства.
Среди манихейских документов сохранилось предание о последней встрече Мани с Варахраном I. После долгого ожидания Мани был допущен в покои, где увидел шахиншаха в сопровождении Картира. «Напрасно ты явился!» — сказал Варахран I. «Разве я что-либо плохое сделал?» — спросил Мани. И услышал в ответ гневную отповедь властителя: «Я поклялся, что не дам тебе приходить в эту страну. Да что в вас [т. е. манихеях] такого особенного, что не ходите вы на бой и не охотитесь? Хотя бы вы лечили людей и лекарства изготовляли, — но вы не делаете [даже] этого!»[66].
В 399 г. на престол вступил шахиншах Йездигерд I, сын Шапура III, предпринявший попытку, судя по всему удачную, несколько ограничить власть знати и сумевший продержаться на троне до 421 г., но и он умер насильственной смертью. Преемником его на троне стал сын Варахран V Гур, взошедший на престол с помощью арабов из племени лахм и в связи с этим ставший чрезвычайно популярным в арабо-мусульманской литературе. Скромная и исторически незначительная фигура Варахрана V, по странной иронии судьбы, обрела бессмертие.
Под именем Бахрама Гура Варахран V сделался главным героем многочисленных повествований и эпических произведений средневековой восточной литературы. Стоит лишь упомянуть «Шахнаме» Фирдоуси, «Семь красавиц» («Хафт пайкар») Низами, «Восемь райских садов» («Хашт бехишт») Амира Хосрова Дехлеви, «Семь планет» («Саб'а-и саййара») Алишера Навои. Имя Бахрама Гура неоднократно встречается в произведениях Омара Хайяма и Са'ади.
В 438 г. Варахрана V сменил его сын Йездигерд II (438^57). В 459 г. после двухлетней междоусобной борьбы с воцарившимся на престоле братом, Хормиздом III, шахиншахом стал второй сын Йездигерда II Пероз (Фируз). С 70-х годов V в. он вел длительные войны на северо-востоке империи против кочевых племен кидаритов и эфталитов, овладевших Бактрией, но постоянно терпел неудачи. В последний раз сасанидская армия была разбита в 484 г., и шахиншах пал на поле сражения. Победителям достался гарем Пероза, обоз с государственной казной и бесчисленное множество пленных. Иран был обложен тяжелой данью, которую Сасаниды выплачивали вплоть до середины VI в. В качестве заложника у эфталитов был оставлен сын Пероза, шах-заде Кавад (Кубад).
