Интонация. Александр Сокуров - [33]

Леонид Мозговой: «Он в коконе своих мыслей, чувств и решений»

Расскажите о вашем знакомстве с Сокуровым. Впервые вы его увидели, когда пришли на пробы «Камня», верно?

Да. Мне позвонила Вера Новикова — она была актрисой, режиссером — и говорит: «Леня, я сейчас работаю вторым режиссером у Александра Николаевича Сокурова на фильме „Последний год“[31], он ищет исполнителя на роль Чехова. Мне кажется, ты подойдешь». А я до этого как-то не снимался никогда. Только в эпизодике одном — в фильме «На одной планете», где Смоктуновский играл Ленина, я пробегал студентиком каким-то. Даже не пошел тогда эти три рубля получать — стыдно было, считал, что это не актерская работа. И вот в 1991 году я пришел на «Ленфильм» (он тогда напоминал заброшенный завод), и ко мне поднялся навстречу среднего роста прихрамывающий человек. Мы поговорили с ним минут двадцать, но уже через пять минут я понял, что он меня берет. И он сказал: «Не скрою, вы мне очень понравились, только надо будет похудеть». Ко мне приставили специального врача, я сел на диету, стал читать много про Чехова и произведений самого Чехова, у меня целая библиотека подобралась… В общем, долго готовился.

Сокуров вам давал какие-то ориентиры, говорил, что прочесть?

Нет, нет, я сам читал. «Мне, — говорит, — мало что есть сказать. Готовьтесь, худейте, читайте».

А вообще какой-то подготовительный этап работы с актерами до съемок бывает? Не только на этом фильме, но и на других?

Не очень. Он отдает на откуп актерам это.

Сокуров позволяет импровизацию на площадке?

Позволяет, да! Он очень любит не затверженную мизансцену, а когда в разных дублях по-разному. Но он создает такую атмосферу, что играется само. Ощущение, что нет диктата никакого, хотя он человек очень твердый и точно знающий, чего он хочет. Удивительно, что, несмотря на трудные задачи, мне с ним было удивительно легко — доверяешься полностью.

^{Кадры из фильма Александра Сокурова «Камень»}

А бывало такое, чтобы что-то не удалось сыграть, чтобы что-то ему не нравилось?

Он недоволен был в основном самим собой. Он никогда никого не оскорблял, не кричал, это все было на какой-то очень доверительной ноте… Все — до осветителей и уборщиц — проникаются, и никаких выпадов, склок, скандалов на съемочной площадке не бывает.

Это правда, что финал «Камня» изначально был немножко иным? Что смотритель должен был убить Чехова?

Да, да! Но Сокуров отказался от этого. Он вообще много от чего отказался из того, что мы снимали, я не понимаю почему. А эта сцена даже не была снята. Мы пробовали ее сыграть: это происходило у камина, и смотритель должен был кочергой убить. Наверное, он отказался от этого потому, что он не жестокий человек[32]. Это Арабов, наверное, придумал. Юрий Николаевич — другой…

Что еще было интересного во время съемок?

Например, он сам первый залез в могилу в лесу. Это была настоящая могила, не декорация! Она не была засыпана. Это все нашел Александр Николаевич в Ялте. Или вьюга — она ведь не была предусмотрена в фильме. У меня в этот день был выходной, и вдруг мне звонят: «Леонид Павлович, срочно на грим, вьюга!» Никаких ветродуев не было, пальмы качало, как тростиночки. Еще было такое: «Тише, снимаем тишину дома Чехова!» — и записывается скрип половиц. А потом, когда он снимал документальный фильм «Квартира Козинцева», вдова Козинцева сказала: «Александр Николаевич, у нас не скрипит так пол, как в вашем фильме!» И Сокуров ей ответил: «Я вам скажу секрет — это я записал и вставил в фильм скрип половиц в доме Чехова». Он делает из всего искусство.

Во время съемок фильма вы, конечно, как-то представляете себе, что же получится в итоге. И потом видите фильм на премьере. Насколько сильно получившийся фильм «Камень» отличается от того, что вы представляли?

Я понимал, что будет какое-то необычное кино, но даже не ожидал, что оно будет настолько импрессионистическим. Всетаки когда ты снимаешься, ты реальный — а получился импрессионизм. Там передается впечатление. То есть понимаешь, что это рукотворное дело, но у Сокурова за этим проявляется нечто большее. Например, в «Камне» большую роль сыграл этот объектив, который скашивает и удлиняет картинку. У меня там не руки, а длани, не лицо, а чело, лик. И там не видно грима, а грим был довольно грубый, я залеплен был весь.

Годы спустя после «Камня» Сокуров вдруг предлагает вам сыграть Гитлера. Как вы отреагировали?

Я готов у него играть всё!

А если бы он вам Сталина предложил сыграть?

С удовольствием! У меня такой пиетет к нему, что я готов делать у него все, что он хочет. Для меня это человек… ну, как мы относились к вождям — вот для меня Сокуров на том же уровне, но уже по творческим качествам и по человеческим. Я, кстати, видел живого Сталина на трибуне Мавзолея — это 1951 год, я тогда жил в Москве. Однажды мы с дядей гуляли, оказались у ГУМа и оттуда его увидели — издалека. А потом я видел его в Мавзолее, лежащим рядом с Лениным. Я помню, меня поразило очень, что Ленин был весь забальзамированный, гладкий, а этот — весь морщинистый. Ходили, поклонялись… Это было неосознанно для мальчишки — все идут, и я иду. Мы не понимали, что творили… Стоять в очереди в могилу! Одурманили, околпачили страну-то!