настоящим трагическим героем является жена Ан-
обычность темы? Безусловно, и это тоже. Однако «
дрея Гуськова - Настена. В образе главной героини
Живи и помни» являет собою именно трагедию, и
произведения Настены писатель стремился наиболее
58
Журнал «Интернаука»
№ 16 (145), часть 2, 2020 г.
полно воплотить свои представления о самобытно-
пытного взгляда, затем что глубокое горе всего ча-
сти характера русской женщины. В отличие от Ан-
ще молчит и таится. Их же не испугает ни глубина
дрея, Настена полна любви, доброты и веры в людей
раны, ни гной ее, ни смрад ее: кто к ним подходит,
вообще, и в человека как носителя добрых начал. Ее
тот уж их достоин; да они, впрочем, как будто и ро-
сиротское детство не ожесточило ее, она никогда не
дятся на подвиг». Действительно, Настена оказыва-
жалуется на судьбу, на людей, на все, что случилось
ется воплощением высших, исключительных
с ней. Ее образ исполнен истинно трагическим
свойств. Однако, многие критики посчитали глав-
началом и, можно сказать, вносит в повествование
ным регулятором ее поведения слепую женскую
истинный катарсис: не выдав властям мужа-беглеца,
любовь - якобы именно она заставила героиню при-
который вне закона, Настена преодолевает синдром
нять мужа-дезертира и, невзирая ни на что, укры-
предательства, имевший место в жизни страны.
вать его.
Настена не может отступиться от близкого человека,
Возможно, в суждениях критиков, увидевших в
хотя на нем действительно лежит грех, и немалый.
поведении Настены покорность и забитость, отрази-
Память ее хранит слова молитвы и слова матери о
лись упрощенные представления о самостоятельно-
том, что нет такого греха, который нельзя простить.
сти и свободе индивида. Действительно, Настена
Отсюда и ее нравственный выбор, « Так как же те-
как будто бы поступает вопреки личным интересам,
перь от него отказаться? Это совсем надо не
приносит их в жертву.
иметь сердца, вместо сердца держать бермен,
Но, рассуждая о самопожертвовании героини « Жи-
отвещивающий, что выгодно и что не выгодно».
ви и помни», необходимо сделать существенную
Настена добровольно принимает, разделяет вину
оговорку. Сама Настена убеждена, что действует во
мужа: « Давай вместе. Раз ты там виноват, то и я
имя собственных интересов - но только высших и
с тобой виноватая. Вместе будем отвечать. Если
истинных. Дело в том, что она особенно дорожит
бы не я- этого, может, и не случилось бы. И ты на
«своим» - т.е. неповторимо уникальным, тем. Что
себя одного вину не бери плохо, значит, я тебя
отличает ее от других . « Я бы, может, хотела себе
остерегала. Или не верил ты мне, раз не выдержал,
другую судьбу, но другая у других, а эта моя», - го-
или не хватило на себя моей заботы». Но одновре-
ворит Настена. Именно это качество ярко раскрыва-
менно она чувствует вину и перед раненым фронто-
ется в экстремальной ситуации, возникшей после
виком Максимом Вологжиным, перед голодными и
тайного возвращения мужа-дезертира.
осиротевшими деревенскими ребятишками, перед
« Привычка к покорности и терпению, ставшая
овдовевшей своей подругой Надькой, перед всем
чертой характера, обернулась против Настены, стала
народом, воюющим за Отечество. Все эти чувства
истоком трагедии» - утверждала В. Синенко [5: 79].
сконцентрировались на отношении к Андрею.
«В человеке многое зависит от его отношения к
Андрей сделал роковой выбор, для того, чтобы
окружающим. Отчуждение - самое опасное, что мо-
выжить любой ценой, тем самым освободился от
жет проявиться в человеческом характере, попав-
нравственного закона. Настена, конечно могла бы,
шем в определенные условия. Как часто приходится,
догадавшись о возвращении мужа, избегать встреч с
увы, сталкиваться с тем, что один не слышит или не
ним; могла бы прогнать его и уйти из этого места,
желает слышать другого…»- пишет А.А. Абуашви-
исчезнуть из его жизни; могла бы выдать его и об-
ли.[1,177]. И, услышь Настена умом ли, сердцем ли,
рести душевный покой; но для Валентина Распутина
слова отца Андрея, быть может, и не случилось бы
прототипом Настены было не конкретное лицо, а то
самого трагического для нее, для семьи. Когда
«представление о русской женщине, какой она была
наступает неизбежный финал и Настена уходит из
и какую хочется знать не только по воспоминани-
дому к Надьке, старик Гуськов навещает ее. Просит
ям, - женщине доброй, преданной, самоотверженной
рассказать ее, где Андрей, и ни его ли внука она
и готовой к самопожертвованию. О женщине, кото-
носит под сердцем. Настена же, изначально нерас-
рая по своему пониманию жизни не может сказать:
крытая родительскому чувству, в которой не «за-
ты виноват, а я нет - в которой это сознание вины за
действованы», не прочувствованы кровные связи:
другого, как своей собственной, существует посто-
«отец, мать», не упрочено понятие «дом», не гово-
янно». Как говорил еще Достоевский: «Есть женщи-
рит отцу Андрея правды. Откройся она старику,
