Интернат - [36]

Денис дрожал. Он вмиг вспотел, ему захотелось зареветь. Нервы как у девчонки! Чего он вздумал перед Ренатом реветь?! Дурень!

Он хотел было плюнуть на всё, что сказал Ренат, и подписаться возле слова «Согласен», и уже поставил кончик стержня на бумагу… и вдруг рука словно сама по себе сползла на другое слово и вывела коряво его роспись. Денис со страхом уставился на синие буквы. Кто это сделал?! Неужто он сам?!

Мухаметшин ловко выдернул лист и с ухмылкой просмотрел подпись.

– Я знал, что ты иногда не тупишь, – сказал он и крикнул: – Феликс Иванович! Зайдите!

Дверь тут же открылась.

– Готово, Ренат Абдуллович?

– Ну, так философия жизни! – расплылся Ренат и помахал доказательством своих слов. – Понимает парень свою выгоду. Иди, Enter, оторвись по полной.

Денис бросился к нему.

– Отдайте! Я неправду написал! Я хочу к маме!

– Что-то ты всегда своей неправдой прикрываешься. Сперва солжёшь, потом каешься, не надоело повторяться? – раздражённо спросил Ренат. – Сам же тут пластался, орал, что про мать  всё наврал. Зачем, скажи, врал? Хорошеньким хотел показаться? Мать тебе плохая, а ты, вот посмотрите на него, весь такой мёдом обмазанный?

– Я к маме…

– Ты уже выбрал, чего по-настоящему хочешь, – отрезал Ренат. – Вот и ступай, куда душа зовёт. С монитором обнимайся, ты ж без этого никуда. Всё. Свободен. А будешь ещё препираться, бестолочь сопливая, к Фуфайкину отправлю. Усёк?.. Я спрашиваю – усёк?

– Да.

– Свободен!

Денис вяло поднялся и поплёлся за Хмелюком. У компьютерной комнаты Феликс Иванович обернулся к нему и покачал головой:

– Как это ты оплошал? Какие-то вшивые картинки матери предпочёл! Во нынешняя молодёжь, никакой связи с родителями! Никакой души!.. Тьфу, и с кем я разговариваю? Иди, играй, геймерёныш.

И ничего – играл Enter. Стиснув зубы, смаргивая слёзы, утирая рукавом нос, но – играл. К концу третьего часа даже вник, во что именно играл.

Феликс Иванович молча отвёл его в спальню. Enter исподлобья посмотрел на ребят. Те подняли на него равнодушные взгляды и отвернулись. Серафим звонко сказал:

– Компьютер слаще целовать, чем маму?

Гарюха покосился на него.

– Кедраш, отвянь от него. Он решил – и всё. Твоё какое дело? Ты ему не друг, не брат, не начальник.

Серафим отвернулся.

Ужин. Уроки. Enter улучил минутку, придвинулся к Серафиму, не поднимающему головы от учебника.

– Чё решаешь, матику?

– Историю, – нехотя ответил Серафим. – Тебе чего?

– Слушай… Можно я тебя кое с кем познакомлю, а?

– С кем это?

– Она в моей школе со мной за одной партой сидела, – пояснил Enter. – Попала сюда. Хуже, чем я, попала!

– А зачем тебе это? – непривычно неприязненно спросил Серафим.

– Ну, затем… Затем, и всё. Вы с ней похожи. Ты же любишь всех утешать. И она… ей надо этого.

– Чего – этого? – хмуро уточнил Серафим.

– Ну, этого… утешения. Ну, чё тебе, жалко, что ли? Убудет с твоего каравая? – загорячился Денис. – Хорошая девчонка. Надюхой кличут.

– А фамилия как?

– Ляшко.

Серафим внезапно улыбнулся.

– Так я её знаю.

– Знаешь?.. Откеля?

– Отселя и доселя, – передразнил Серафим. – В храме встречались. И на занятия в воскресную школу ходили. Тебе-то что? Сопи себе в две дырочки и не забивай, что ты свинья.

Enterа как ударило.

– Ты чего?! – вскинулся он. – Чё я сделал-то?! По-человечески попросил…

– Так ты сперва человеком обратно стань, – посоветовал Серафим, – а потом и знакомь знакомых людей. И вообще… знаешь, Денис…

– Ну, чего?

– Обходи-ка ты меня стороной. Трудно мне с тобой разговаривать, – тихо сказал Серафим.

– Почему это? – насупился Enter.

Он знал, что лучше не продолжать, но не мог остановиться вызывать на себя шрапнель колких слов. Заслужил, чего уж там.

Серафим ответил:

– Тяжесть от тебя. Решай себе свою математику.

Enter помолчал, не видя в учебнике ни одной строчки, и вдруг произнёс:

– Я не хотел так. У меня кто-то руку взял и подписал. Как бы не я, а непонятно, кто.

Сидевший за соседним столом Щучик услышал и предположил:

– Чертёнок, а? Точно тебе баю – чертёнок. Глазами бурлык-турлык, пятачком – фыр-тыр, а лапой по столу когтями проводит – тццц…тццц… Точно, а?

– Отвянь, Щучик,– досадливо отмахнулся Enter. – Тебе, вообще, какое дело? Я с тобой разговариваю?

– Подумаешь! Енот-рыбоглот, – проворчал Валька Щучьев и переключился на грамматику русского языка.

– Чего ты сказал?! – начал кипеть Enter.

Ему и так хреново, а тут недомерок всякий в душу лезет! Куда лезет?! Серафим тихо, но твёрдо сказал:

– Денис, остынь. У тебя одна беда, у Валентина другая, и похлеще твоей.

– А чего у него? – набычился Enter.

– А того у него. Тебе до его беды как до центра Земли. Отстань от человека.

– Да он же первый! – возмутился Enter.

– Эй, там! – поднял голову от стола, что стоял у окна, сумрачный Гарюха. – Хватит базлать. Enter, замолкни. К Фуфайкину всех загнать захотел?

– Чё я-то?

– Скоро узнаешь, чё ты, – отрезал Гарюха. – Enter, Кот Базилио велел тебе вместе с Храпачом и Лапой двор вычистить после ужина. Просёк? А ты, Кедраш, сопи себе в трубочку в одиночестве, не приставай со всякой дрянью.

Серафим привычно возразил:

– Я не Кедраш. Меня Серафимом зовут. Или уж по фамилии зови – Кедринский. Сложно?