Интернат - [26]
– Да-а? – протянул «старшак» Слава. – А не отпущу – чё сделаешь?
– Он помолится, – серьёзно ответил за Серафима другой «старшак». – Ему его Боженька поможет кулачок сжать и ручкой замахнуться.
– Коленки затряслись, блин! – осклабился Слава. – Забоялся я, Матов, что-то. Аж задрожал. А ты?
– А я, Кульба, уже опѝсался, – заёрничал «старшак» и бёдрами завилял. – Enter, подотрёшь?
Он потряс Дениса за плечи. Голова жертвы замоталась.
Лицо Серафима затвердело.
– Перестань, Влад, – потребовал он. – Слышишь?
– Не слышу, повтори.
Матов толкнул Enterа в руки Кульбы и приставил ладонь к уху.
– Влад. Хватит из себя звёря корчить, – примирительно сказал Серафим. – Чего ты, правда, пристал к человеку? Приказы чьи-то выполняешь, что ли? А свою волю-то куда девал?
Взгляд у Матова остекленел.
– Чё паришь-то? – прошипел он. – Ты чё? Чьи такие-какие приказы? Сдурел? Мы сами по себе, понял, блажной?
Серафим терпеливо разъяснил:
– Во-первых, не блажной, а блаженный. Во-вторых, блаженные – святые. Ты понимаешь, что значит стать святым?
Матов равнодушно пожал плечами:
– А мне пóфигу.
– Тогда зачем говоришь то, чего не понимаешь? Святой человек тот, кто близок к Богу. И не на словах, а на деле, – объяснил Серафим. – Хочешь, потолкуем в сторонке?
– Чего я ещё не толковал с тобой в сторонке? – хмыкнул Матов.
– Так не толковал же. А ты попробуй. Хочешь?
Влад сузил серые глаза.
– Чё мне с тобой толковать? Иди давай отсюда. А то и тебе по макушку достанется.
– Точно, – поддакнул Слава Кульба. – И с довеском. Вот попробуй.
И он ударил Кедринского в челюсть. Только кулак до цели не достал: Серафим мгновенно поставил блок, а затем сделал захват противника. Совершенно деморализованный Славка Кульба хватал ртом видимые в солнечных лучах пылинки и возмущённо вращал глазами.
А Серафим вдруг широко улыбнулся – да так, будто хорошую новость услыхал.
– Да ладно вам, пацаны, чего ругаться? Айда ж в закуток.
– Зачем это?
– А потолкуем.
– Некогда толковать. Уроки скоро, – мрачно сообщил Кульба. – И вообще… Пошёл ты, знаешь, куда?
От отпустил Дениса и зашагал прочь, ворча вполголоса что-то площадное.
– Кедраш!.. Ты смотри! – предупредил злой Матов и исчез вслед за Кульбой.
Enter, не веря спасению, воззрился на Кедринского.
– Они тебя боятся?!
Серафим всё улыбался. Теперь его улыбка освещала Enterа.
– Боятся, как же! – сказал он. – У них чувство страха не такое, как у нас с тобой.
– Как это?
– Ну… Мы как бы их боимся, а они… совсем другого, в общем, боятся.
– Чего другого?
– Ну, например… что Крисевич им паёк не даст или какой милости лишит. Стыда боятся.
Enter нервно хихикнул:
– Какого ещё стыда? ОНИ?!
– Ну, да, – подтвердил Серафим. – Пошли в класс.
Они двинулись по коридору, по переходу, по лестнице, и Enter ломал голову: о каком стыде говорил Кедраш? Не вытерпел, у дверей класса опять про это спросил. Серафим неохотно ответил:
– Да боятся они что доброе сделать. Ведь тогда за всё плохое прошлое перед совестью отвечать придётся, стыдиться всего, чего натворил. Думаешь, приятно это? Или легко?
– Без понятия, – фыркнул Enter.
Серафим быстро глянул ему в глаза.
– А ты никогда не испытывал стыда? – тихо спросил он.
Enter хотел было сходу откреститься от такого постыдного чувства, но сперва оглушительно проревел звонок, потом все рванули из коридора в класс и сели за парты, и Enter не успел. Он зашёл вместе со всеми, но куда сесть – не знал, и потому нерешительно остановился у стены. Ребята уставились на него. Он – на них, чувствуя жар на лице. Чего они его гляделками сверлят?
Класс оформлен плакатами и таблицами. Штор нет: всё равно окна смотрят на север. Цветов на узких подоконниках нет. На полках в шкафах теснятся книжки в обложках и переплётах. Учительница стоит у стола и щурится на новенького.
– Денис Лабутин? – утверждает она.
Enter кивает. Учительница тоже кивает.
– Садись. У нас сейчас геометрия. Я смотрю, ты по всем предметам слабенько идёшь. Виртоманишь? Ну-ну... У нас не повиртоманишь.
Enter тоскливо глядит на парты. Места есть, но с кем сесть? Он уловил движение чьей-то руки и пошёл на него. Оказалось, его звал Серафим. У измученного Enterа сил обрадоваться не было. Он просто плюхнулся на «первый вариант» в среднем ряду, зацепив за спинку стула рюкзак.
Учительница равнодушно проследила за ним и велела:
– На перемене подойдёшь, я тебе расскажу, где канцелярию и учебники найти. Тетрадь у тебя какая-нибудь имеется?
– Имеется, – выдохнул Enter.
– Так доставай и включайся! Бездельничать тебе никто не даст, понял?
– Понял.
– Меня зовут Новита Сергеевна, – сообщила учительница.
Enter с трудом сдержался, чтобы не переспросить «Как?». Полноватая женщина в брючном костюме, крашенноволосая, клубникогубая, подозрительно поглядела на Enterа поверх очков, показала недовольную гримасу и скучным голосом начала:
– Сегодня мы повторяем тему «Многогранники», и слушаем «Синусы-косинусы». Enter, что ты поведаешь нам про многогранники? Или в Diablo многогранники не изучаются?
Класс хихикнул, но коротко. Новита Сергеевна прищурилась:
– Или ты в Dum Ultimate резался? В «мочилку»?
Ей была видна коротко стриженная макушка виртомана, а лицо его она видеть не хотела. На всяких тут смотреть… И почему она в нормальной школе не удержалась? Сдержалась бы тогда, три года назад, не ударила б этого малолетнего изувера так, что он по лестнице скатился и ногу сломал, и не стояла б тут перед асоциатиками, давясь желанием всем надавать подзатыльники, убежать домой и порыдать в голос.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-3 ББК 84.Р7 П 58 Валерий Попов. Излишняя виртуозность. — СПб. Союз писателей Санкт-Петербурга, 2012. — 472 с. ISBN 978-5-4311-0033-8 Издание осуществлено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, текст © Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга Валерий Попов — признанный мастер петербургской прозы. Ему подвластны самые разные жанры — от трагедии до гротеска. В этой его книге собраны именно комические, гротескные вещи.
УДК 882-3 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 П58 Предисловие Дмитрия Быкова Дизайн Аиды Сидоренко В оформлении книги использована картина Тарифа Басырова «Полдень I» (из серии «Обитаемые пейзажи»), а также фотопортрет работы Юрия Бабкина Попов В.Г. Сон, похожий на жизнь: повести и рассказы / Валерий Попов; [предисл. Д.Л.Быкова]. — М.: ПРОЗАиК, 2010. — 512 с. ISBN 978-5-91631-059-7 В повестях и рассказах известного петербургского прозаика Валерия Попова фантасмагория и реальность, глубокомыслие и беспечность, радость и страдание, улыбка и грусть мирно уживаются друг с другом, как соседи по лестничной площадке.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
Р2 П 58 Для младшего школьного возраста Попов В. Г. Что посеешь...: Повесть / Вступит. ст. Г. Антоновой; Рис. А. Андреева. — Л.: Дет. лит., 1985. — 141 с., ил. Сколько загадок хранит в себе древняя наука о хлебопашестве! Этой чрезвычайно интересной теме посвящена новая повесть В. Попова. О научных открытиях, о яркой, незаурядной судьбе учёного — героя повести рассказывает книга. © Издательство «Детская литература», 1986 г.
ББК 84Р7 Б 88 Художник Ю.Боровицкий Оформление А.Катцов Анатолий Николаевич БУЗУЛУКСКИЙ Время сержанта Николаева: повести, рассказы. — СПб.: Изд-во «Белл», 1994. — 224 с. «Время сержанта Николаева» — книга молодого петербургского автора А. Бузулукского. Название символическое, в чем легко убедиться. В центре повестей и рассказов, представленных в сборнике, — наше Время, со всеми закономерными странностями, плавное и порывистое, мучительное и смешное. ISBN 5-85474-022-2 © А.Бузулукский, 1994. © Ю.Боровицкий, А.Катцов (оформление), 1994.
Карл Штерн живет в Берлине, ему четырнадцать лет, он хорошо учится, но больше всего любит рисовать и мечтает стать художником-иллюстратором. В последний день учебного года на Карла нападают члены банды «Волчья стая», убежденные нацисты из его школы. На дворе 1934 год. Гитлер уже у власти, и то, что Карл – еврей, теперь становится проблемой. В тот же день на вернисаже в галерее отца Карл встречает Макса Шмелинга, живую легенду бокса, «идеального арийца». Макс предлагает Карлу брать у него уроки бокса…