Инсайт - [30]
– Да Комар. У двери который дежурит. Старый он уже, я его потихоньку подкармливал, пока он щеколду был способен дёргать. Теперь сидит, нудит чего-то. А, чего там! Все там будем. Такими. Пускать слюни и не париться, хорошо же?
Я только неопределённо пожал плечами. Что-то при мысли о старике-привратнике щекотало голову. Но… Не помню (НЕ ХОЧУ!).
– Хрен с ним. Пора поговорить. – я поудобнее устроился на плаще стал ждать.
Хорь глянул на разбросанные вещи, поскрёб лопнувший нарыв на голове и, махнув рукой, уселся напротив на притащенную коробку:
– Уверен? Скоро зазвенят колокольчики и…
– Боишшшься? – я оскалился, но на менялу, в отличие от остальных, это не произвело ни малейшего впечатления.
– Ага. Чувствуешь – пол мокрый? Зассался прям весь. – он сплюнул. – Ладно, раз так свербит – рассказывай. Но с тебя ещё причитается, не забудь.
И я начал говорить. Только вскользь упомянул о своём безумии (совсем промолчать нельзя было, наверняка Хорь знал от кого-то из наших). Ни словом не обмолвился ни про появление Звонаря, ни про Хряка с Лисой, ни про свой неудавшийся поединок. Просто, как можно быстрее перешёл к появлению Озарённых. К (СЦЕНАРИЮ) ужасу и хаосу в Шпиле. К похищению детей и Лисы. К Хряку и нашему пути сюда. «Да, не дошёл, жаль, но он ранен был, а я и сам с трудом добрался. Жаль, да, хороший рейдер был. (БЫЛ! ХА! И ЕЩЁ ГДЕ-ТО ЕСТЬ!)»:
– В общем, мне нужны Озарённые. Их главный говорил про Храм. Ты же с ними торгуешься, наверняка должен что-то знать и…
Хорь, который как-то странно трясся последнюю минуту, вдруг прыснул, обдав меня кислой слюной и заливисто захихикал. Я (нервное, видимо) засмеялся вместе с ним. Так мы и смеялись, и ни один не мог перестать, пока воздух не смялся гармошкой под действием Звона и не застрял в глотках. Мы синхронно подняли руки к вискам, в них словно вкручивали по ржавому шурупу, и заскрипели зубами. Грибы, будто в испуге, поутухли, потом снова засветились, но как-то слабее, прерывисто. Звон потихоньку затихал, оставляя на потяжелевших мыслях кровоточащие ссадины. Хорь подполз к выходу, отдернул одеяло и выглянул наружу, чтобы убедиться, что всё тихо. Я слышал (СЛОМАННЫЕ МЫСЛИ) нестройные песенки, которые начал громко распевать привратник, шатаясь по коридору. Меняла покрутил пальцем у виска и вернулся. Уселся на коробку и обхватил ладонями тощие плечи. Он вздрагивал, а глаза испугано бегали. «Это всё от Звона. Странно. А я не чувствую.». Наконец, глубоко вдохнул и снова заскрипел:
– Дай я себе проясню, Кот. Ты. Один. Хочешь найти определённое место в Городе, в котором никто не может точно сказать, куда, после следующего Звона, будет вести соседняя улица.
Место, даже если ты его найдёшь, набито психами от религии, которые забили в фарш всю твою банду и, по слухам, ещё херову гору народа.
В этом месте с кровожадными святошами ты хочешь найти свою бабу, если она жива конечно, и десяток молокососов. И увести их через полный кошмаров Город, куда-то.
А теперь скажи, только честно. – Он дёргано улыбнулся, сверкнув зубом сквозь язву на губе. – Ты еба***ый? Потому, что у Комара вон, больше шансов прожить ещё несколько циклов. Даже если он меня совсем за**ёт песенками, и я его выставлю. Он, по крайней мере, сам не ищет где бы сдохнуть. (НЕУЖЕЛИ?)
– Мне только…
– Нет. Сами лоханулись. Все, кто на улицах трётся, знают, что Озарённые – мутные и опасные сволочи. И я знаю. Но торгуют они честно, а больше меня, извини уж, не *бёт. Бабу твою жалко, сочная она да, была. Детей? Да срать я хотел на детей. Какой от них толк? Только жрут. Так что зря ты припёрся. Пережди Звон, заплати за ночлег и вали. Удачи тебе и всех благ. Да и всё равно, не знаю я нихера. – и он опять, только теперь тихо, нервно, захихикал.
Хотелось (ПЕРЕГРЫЗТЬ!) вцепиться ему в горло. Звон обострил чувства и я (ЗНАЛ!) ощущал в его мозгу тонкую, медовую, вкусную ниточку нужной мне информации. Покрытую мутной, толстой плёнкой злорадства, страха и безразличия. Я сразу понял, что даже если отдать ему всё, что есть, включая артефакты, он ничего путного мне не расскажет. Он упивался моей злобой. В чём-то (НЕ-А) мы даже были похожи. Только я приобрёл вкус к чужим эмоциям из-за (ПРОСВЕТЛЕНИЯ) перекроенной Звонарём головы, а он просто был психованный садист. Что-ж. Придётся, похоже (ПЫТАТЬ) пытать засранца.
Я улыбнулся ему снова, чувствуя, как зелёные отсветы плесени гладят мои острые зубы и пересечённый морщиной лоб. Он осёкся, и мерзкое хихиканье густой, испуганной толпой забилось в горле, боясь выйти, когда я засмеялся в ответ. Смех был тихий, и я всё пытался подстроить его в такт бившемся (В ГОЛОВЕ) за стенами шепоткам искажённой реальности. Пока он не зашелестел так, как мне хотелось. Хорь медленно сползал с ящика на пол, пытаясь оторвать от меня взгляд, и не мог. Стены комнатушки задрожали. Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и они откроют глаза, как снаружи и наполнят весь дом безумием. Но нет, такого я пока (НЕ МОГ) не хотел. Каким-то, корчащимся от ужаса и отвращения, осколком сознания, я, будто со стороны наблюдал, как поднимаюсь с пола, подхожу к сжавшемуся в комок меняле и хватаю его за шею, так, что мою ладонь обжигает гной из украсивших её язв.
«Могильный улей» — новая повесть молодого автора Сергея Аникина. Тем, кто уж успел познакомиться с творчеством этого писателя, он знаком своей сюжетной изобретательностью и умением ставить героев в сложные условия. Когда нужно делать выбор, превозмогая ситуацию, свои боль и страх. На этот раз герою повести, неожиданно для себя самого, преступившему закон, убившему человека, самому приходится «платить по счетам» обезумевшей женщины. Кто победит в схватке — герой-убийца или мать, потерявшая разум и желающая наказать весь мир за смерть соей дочери? Читателю предлагается не просто следить за происходящим в книге, но выбрать, на чью сторону встать.
Игорь Шестков (Igor Heinrich Schestkow) начал писать прозу по-русски в 2003 году, после того как перестал рисовать и выставляться и переехал из саксонского Кемница в Берлин. Первые годы он, как и многие другие писатели-эмигранты, вспоминал и перерабатывал в прозе жизненный опыт, полученный на родине. Эти рассказы Игоря Шесткова вошли в книгу "Вакханалия" (Алетейя, Санкт-Петербург, 2009). Настоящий сборник "страшных рассказов" также содержит несколько текстов ("Наваждение", "Принцесса", "Карбункул", "Облако Оорта", "На шее у боцмана", "Лаборатория"), действие которых происходит как бы в СССР, но они уже потеряли свою подлинную реалистическую основу, и, маскируясь под воспоминания, — являют собой фантазии, обращенные в прошлое.
Загадочного человека, сменившего имя, уничтожившего все документы, свидетельствовавшие о его прошлом, разыскивает таинственное и беспощадное Агентство. А он в это время увлечен поисками женщины, с которой был знаком всего лишь один вечер. Внезапно вспыхнувшее чувство заставляет его безрассудно устремиться навстречу смертельной опасности.
Во время ночной остановки поезда Катя просыпается в полном одиночестве. Пассажиры бесследно исчезли. Лишь горстка уцелевших встречается на ее пути. Им еще предстоит выяснить, что встреча не случайна. Но времени остается мало – нечто зловещее приближается. И оно голодно. Остросюжетный роман захватит читателя с самого начала и не даст перевести дух до завершения истории.
Эйприл и Исида возвращаются в Хэппитаун, чтобы противостоять ужасным клоунам, с которыми они сталкивались ранее. То, что их ждет, гораздо страшнее, чем они могли себе представить. Когда Эйприл борется за выживание, она сталкивается с новым врагом — более страшным, чем всё, что она когда-либо видела. Этот новый враг — клоун, чья сила, хитрость и воля причинять страдания превосходят всё, что существовало прежде… Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются «общественным достоянием» и не являются ничьей собственностью.