Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [63]

Устранить эту несправедливость датский король Фредерик II решил военным путем. Несмотря на подписание мирного договора (1578 г.) и признание Россией полных прав Дании на остров Эзель, король организовал дальний рейд в спорные воды[587]. Правитель Дании прибег к помощи каперов. Он снарядил флотилию из пяти кораблей, в обязанности которой входил захват и конфискация имущества подобных нарушителей датских границ.

Информация о движении флотилии быстро достигла русских границ: «слух про датцкие разбойники»[588] распространился в Холмогорах. Ответные меры русских чиновников свелись к настоятельным рекомендациям иностранным купцам объединяться в крупные торговые караваны, «чтоб торговым кораблем от дацтких людей идти было безстрашно». Как известно, Россия не располагала собственным крупным флотом, оградить от нападений русских и европейских купцов возможно было при помощи иностранцев[589]. Обязанность защиты от корсаров легла на плечи самих «торговых иноземцев». Северный морской путь входил в сферу интересов англичан, и королева Елизавета выслала два военных корабля.

При таком ходе событий голландские, а тем более фламандские коммерсанты оказались в крайне щекотливой ситуации. Их корабли должны были идти под прикрытием флотилии Британской короны, несмотря на английско-голландское и английско-испанское противоборство. Иоганн Эйлоф отказался (или был вынужден отказаться) от помощи англичан. Капитан корабля, принадлежавшего царскому доктору, не выполнил предписаний русских чиновников. По замечанию соотечественника Эйлофа, Яна де Валле, «28 июля 1582 году (корабельщикам Иоганна Эйлофа. — Т.О.) государевым словом говорили, чтоб они дождались английских и (его. — Т.О.) кораблей и шли со всеми корабли вместе. И те корабельщики… не послушали и пошли за море»[590]. Таким образом, несмотря на предупреждение о риске подвергнуться нападению датских пиратов, груженный товарами корабль Иоганна Эйлофа вышел в море самостоятельно. Очевидно, уверенность его команды основывалась на возможности избежать столкновений с датскими корсарами. Действительно, судно только что прибыло из Голландии, достигнув устья Северной Двины без происшествий. Вероятно, «корабельщики», среди которых мог быть и Даниэль Эйлоф, полагались на благополучный исход обратного плавания.

Однако удача на этот раз сопутствовала датским каперам. В морском сражении судно Эйлофа потерпело поражение. Корабль был захвачен пиратами и ограблен. Имущество, которое Эйлофы оценили в громадную сумму в 25 тысяч рублей, было конфисковано. Экипаж корабля, в том числе Даниэль Эйлоф и зять также оказались добычей корсаров.

Жертвами пиратов стали и другие голландские корабли. Пострадали корабли Яна де Валле и фон Залена. Интересно отметить, что товар этих двух судов равнялся по сумме имуществу одного корабля Эйлофов (те же 25 тысяч рублей). Судя по всему, судну Яна де Валле пришлось, как и судну Эйлофов, выйти в море без английского прикрытия. Свидетельств о потерях подданных Британской короны не сохранилось. Очевидно, английские купцы (видимо, в том числе и те, что передали Ивану Грозному книгу о римском папе — антихристе), на пяти торговых судах в сопровождении двух боевых кораблей удачно прошли опасный отрезок пути.

Реакцией на действия датских пиратов стали гневные грамоты русского правителя. В том же июле 1582 г. Иван IV направил ноту протеста Фредерику II[591]. В ней, в частности, царь указывал на высокий сан Иоганна Эйлофа: «А отец его (Даниэля Эйлофа. — Т.О.), Иван Илф, дохтор при дверех[592] нашего царского величества, предстоит перед нашим лицем». Безусловно, государь заботился о сыне и зяте фаворита. Он потребовал вернуть ближайших родственников личного лекаря из плена, а товар, «сыскав, прислать». Надо полагать, что после дипломатических переговоров и, возможно, выплат за освобождение пиратам, голландские купцы были возвращены в Россию. Что касается имущества, то можно лишь гадать о его дальнейшей судьбе.

Даниэль Эйлоф вернулся, чтобы уже через год испытать новый, куда более тяжелый, чем захват датскими корсарами за полярным кругом, удар. Возможно, еще год он торговал по Северному морскому пути, но уже в августе 1584 г. последовало бегство отца. Даниэль Эйлоф остался в одиночестве, без надежного покровителя и, наиболее вероятно, в положении заложника. Результатом явилось обращение. Перекрещивание лишало его возможности когда-либо покинуть Россию. (Русские подданные, а таковыми являлись лишь православные, не имели прав выезда за границу и свободного перемещения по стране.) Не исключено, что он был вынужден принять православие.

Его присутствие в России в качестве полноправного подданного во всем подвластного государю, исключало любое давление из-за границы. Отец не мог более вмешиваться в судьбу сына и внуков. Напротив, пребывание Даниэля Эйлофа в России должно было гарантировать молчание[593] Иоганна Эйлофа, ставшего крайне нежелательной в России фигурой.

С принятием православия Даниэлю Эйлофу пришлось полностью изменить образ жизни. Новое вероисповедание коренным образом перестроило судьбу фламандского купца-протестанта (анабаптиста?). И это касалось не только ментальных, культурных и бытовых установок. Сменив веру, он многое потерял как купец и вынужден был значительно снизить масштаб и поменять сферу торговой деятельности. Кардинал А. Болоньетти называл его отца «очень богатым человеком». Неясно, что удалось вывезти с собой Иоганну Эйлофу. Безусловно, семейный капитал во многом сохранился у Даниэля Эйлофа. Но, видимо, его уже было недостаточно, чтобы действовать с тем же оборотом, что и раньше. Необходимо учитывать потери 1582 г. Но главное — новообращенного отторгло иноземческое землячество. Изменник веры выбывал из сообщества «торговых иноземцев» и лишался поддержки иностранцев, в том числе субсидий и кредитов.