Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [6]
С 1641 по 1671 г. в Москве существовала и Греческая слобода[52], населенная купцами, военными, толмачами и переводчиками. Жителей объединял слободской храм: церковь Св. Троицы.
В отличие от слобод выходцев из Западной Европы и Османской империи иммигрантам из Речи Посполитой не было позволено иметь храмы с собственным богослужением. Расселенные по различным слободам — Старопанской, Панской, Мещанской[53] (их количество отражает размах миграции), — бывшие подданные Речи Посполитой располагали в своих колониях русскими церквами. Как отмечалось, учреждение католических храмов было невозможно (а большинство польско-литовских шляхтичей, приехавших в Россию, исповедовало католицизм). До середины XVII в. не принималось и богослужение киевской православной митрополии. Но не было и причин вводить иное, немосковское богослужение. Не существовало оснований для постройки собственной церкви. Как отмечалось, все иммигранты из Речи Посполитой подпадали в России под перекрещивание. Поэтому католики и протестанты поляки и литовцы, православные украинцы и белорусы становились членами приходов московской патриархии и посещали храмы русской православной церкви.
Присутствие иностранцев ощущалось и в других города России. Еще Иван Грозный расселял пленных ливонцев по различным регионам Российского царства. Помимо нескольких городов центральных уездов (Углич, Вологда и др.) государь начал выселение иностранцев на окраины, прежде всего в Поволжье. По числу иностранцев всегда выделялся Нижний Новгород[54]. Вокруг торговых путей складывались колонии западноевропейских купцов: в Архангельске[55], Холмогорах, Вологде[56]. Как отмечалось, при использовании поселений украинских казаков осуществлялось освоение степного Юга; наполнялась иностранцами и восточная окраина — Сибирь.
Краткий обзор деления иммигрантов по группам подданства, этносов и профессиональной деятельности позволяет увидеть второе существенное различие между «внутренними» и «внешними» иностранцами: вероисповедание. Если первые относились к миру ислама и язычества, то вторые — к христианскому миру (отчасти — к конфессии библейской традиции — иудаизму). Иммигрантами в подавляющем большинстве являлись иностранцы-христиане: католики, протестанты, униаты, православные Киевской митрополии и церквей христианского Востока. Подобное деление не удивительно. На территории России не проживало иных христиан, кроме русских; войны же вводили в состав России лишь «внутренних» иностранцев — мусульман и язычников. До середины XVII в. расширение Российского государства происходило только на Восток и Юг, т. е. вне границ христианского мира. Продвижение на Запад наталкивалось на сильнейшее сопротивление соседних государств и заканчивалось крахом. Потерпели поражение Ливонская и Смоленская войны. Первое приращение христианских территорий произошло во время войны с Речью Посполитой 1654–1667 гг. Здесь помимо православных, находились помещики католического и протестантского вероисповеданий. Им была объявлена свобода воли. Однако очень скоро на этих землях в подавляющем большинстве оказались православные[57]: члены Московской патриархии или Киевской митрополии. Причем с этого момента представители Киевской митрополии перестали восприниматься в России как неравные в вере. Но к концу XVII в. русским властям удалось ликвидировать самостоятельность «чужой» (хотя и признанной благочестивой) православной церкви. В 1686 г. киевская митрополия была выведена из-под юрисдикции Константинопольской патриархии и переподчинена Московской. Таким образом, «внутренних» иностранцев, исповедовавших иные, помимо ислама и язычества, воззрения, в России XVI–XVII вв. так и не появилось. Поэтому данная работа, обращенная к иммигрантам, исследует положение в России иностранцев-христиан (и в одном случае — представителя иудаизма).
Представленные градации говорят о том, сколь многообразны возможности изучения иноземцев в России. Автор стремится проанализировать интеграцию иммигрантов в экономическую и культурную жизнь России на примерах конкретных людей.
Безусловно, биографические[58] и генеалогические[59] очерки, посвященные отдельным лицам и целым фамилиям, представлены во многих работах — как отечественных, так и зарубежных. Но исследователи обращали внимание прежде всего на крупные фигуры. В данной же работе предполагается осветить жизнь малоизвестных или неизвестных ранее иммигрантов. Автор обращается к судьбам незнаменитых, рядовых членов иноземческого землячества, о которых невероятно сложно собрать полный комплекс документов, уловить сведения о них в потоке источников XVI–XVII вв.
Сквозь призму личной судьбы автор стремится увидеть общие тенденции пребывания иностранцев в России. Персональная история дает возможности проанализировать эпоху, отраженную в жизни отдельного человека[60].
При отборе среди тысяч иммигрантов, попавших в Россию в XVI–XVII вв., автор руководствовался несколькими принципами. Объектом исследования были выбраны выходцы из стран Западной («немцы»), Центральной («поляки», «литва»), Восточной («белорусцы» и «черкасы») и Южной («сербеня», «волошеня») Европы, а также Малой Азии («греченя» и крайне редко выезжающие «турченя»). Автор обращается к судьбам людей, представляющих каждую из данных групп.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.