Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [59]
В боярских списках 1706/07 г. Деремонтовы уже не были упомянуты[552].
Русские сыновья барона де Ремона оставили о себе довольно много информации. Сведения о деятельности в России дворян французского происхождения разнообразны, но к числу ярких полководцев и дипломатов они, безусловно, не относились. Братья достигли высокого положения, вошли в Государев двор, получили чин стольников. Они участвовали в дворцовых церемониях, выполняли административные и фискальные поручения. Давид назначался переписчиком. Михаил отличался на поле боя, в посольстве (за что был поощрен), но выделился также саботажем и грабежом. Он входил в миссию к гетману П. Ф. Дорошенко, протестовал против службы «высылщика», захватывал имущество соседей.
Тридцать лет Деремонтовы ежегодно выступали в сопровождении представительного отряда боевых слуг в походы. Но в послужных списках (даже у более дерзкого и отчаянного Михаила) бросается в глаза полное отсутствие упоминаний о ранениях, «явственном бое» и захваченных в плен солдатах и офицерах противника. Стольники присутствовали во всех страшных для русской армии битвах, но избежали плена, остались живы и даже не были ранены. Складывается ощущение, что военная служба Деремонтовых была во многом продолжением придворной. Как стольники они находились в Большом полку при самых важных боярах. Подразделения родовитых православных иностранцев сопровождали царя в каждом походе. Входя в элитные части московской конницы, православные иноземцы следовали за государем. Столь близкое приближение к монарху, видимо, позволило им избежать реальных тягот штурмов, кровопролитных приступов городов и открытых поединков с соперником. Деремонтовы неоднократно получали пожалования, но награждения (в том числе — и Михаила) всегда приходились на периоды побед, в ознаменование которых московским дворянам раздавались царские дары. Это правило распространялось и на торжественные моменты объявления имени следующего наследника престола. Очевидно, сказывалась выслуга лет. К концу жизни Давид располагал 1000 четвертями поместного оклада (как изначально его отец), но лишь 33 крестьянскими дворами (в то время как Михаил — 7 дворами). Значительно больше свидетельств о себе Деремонтовы оставили как землевладельцы, обладатели крестьян и холопов, которые устойчиво их покидали.
Сохранившиеся документы иллюстрируют различные грани жизни в России обрусевших французов. Комплекс источников свидетельствует об интеграции в русское общество потомков барона Пьера де Ремона. Выезжая в походы, Деремонтовы выглядели на русский манер. Снаряжение и вид соответствовали требованиям сотенной службы.
О натурализации говорит и высокий (не свойственный даже многим русским дворянам) уровень грамотности. Наиболее вероятно, русское образование дети Пьера де Ремона и Анны Барнсли получили в семье крестного отца (предположительно одного из Голохвастовых; представители фамилии способны были привить глубокие знания русской культуры: Иван Голохвастов был необыкновенно книжным человеком[553]). Стольники Деремонтовы писали по-русски, самостоятельно оформляли свои прошения. Почерк старшего брата был менее профессиональным (см. фото).
Младший же брат обладал прекрасным, канцелярским почерком (см. фото). Причем Михаил Деремонтов подготавливал не только все личные бумаги, но и статейный список посольства к П. Ф. Дорошенко. Очевидно, в доме крестного отца сыновья француза и англичанки окончательно стали русскими. Анна Барнсли была удалена от детей, когда Давиду исполнилось 8 лет, а Михаилу — приблизительно 3 года. По возвращении матери из монастыря 14-летний старший сын уже был приближен ко двору и попал в царскую свиту. Безусловно, Анна Барнсли учила сыновей иным ценностям и традициям иной культуры. Но восторжествовала линия на усвоение норм русского дворянского сословия. Система правил, предлагавшаяся матерью, оказалась невостребованной. Факты биографии стольников говорят о том, что в душе Давида и Михаила победили наставления православных духовных родственников. Как результат, во внешнем поведении Деремонтовых совсем немногое говорит об иноземстве, причем только в той мере, которая допускалась и даже поощрялась. Западное происхождение сказывалось в принадлежности к подразделениям иностранной гвардии царя (и, соответственно, жалованье «для иноземцев»), а также в родословии. Но напоминание о заграничных корнях не отделяло от элиты дворянства, напротив, служило престижу фамилии.
