Инкуб. Книга 2 - [47]

— Ну, сколько можно? — рявкнул король, и она очнулась от своих невесёлых дум. — У других мужей жёны как жёны, сидят дома и исправно рожают наследников, а у меня мало того что ведьма, так ещё и с придурью! Нет! Нужно было давно засадить тебя под замок, чтобы не смела влипать в неприятности, да ещё втаскивать в них весь Эдайн!

— Успокойся, Эвальд! Это может плохо кончиться, — мягко проговорила Аделия. Найдя на столике шкатулочку с бархатными мушками, вошедшими в моду, она заколебалась и, прикрепив одну, посмотрела на мужа. — Достаточно?

— Что? — воскликнул уязвлённый король. — Так радуйся! С моей смертью ты будешь свободна, и примешься на пару с Руникой ухлёстывать за мальчишкой инквизитором. Ведь это ты его освободила?.. Признавайся!

Не зная, что ответить, Аделия вертела в руках флакон духов, которыми славилось королевство Эдайн. После затянувшейся паузы было уже глупо отпираться.

— Да, — просто ответила она, с трепетом ожидая, что последует за её признанием.

— Вот как? Выходит, враги тебе дороже, чем я и Эдайн? Мы для тебя уже ничего не значим?

— Сир, не говорите глупостей! Вы же прекрасно знаете, что это неправда. Разве не ради Эдайна я иду в Ночное королевство?

— Откуда я знаю, что ты там забыла?

Внезапно король успокоился и, опустившись в кресло, вперил в королеву злобный взгляд.

Аделия поежилась, несмотря на пылающий камин.

— Извини! — виновато сказала она.

— Извини и это всё?

Ответить было нечего, и она промолчала.

В комнате повисла атмосфера яростного молчания.

— Ладно, прошлого уже не исправишь, — буркнул король и отвел взгляд. — Ведь ты не откажешься от своей языческой веры?

— Нет.

— Что ж, тогда сделаешь, как я велю, и можешь катиться на все четыре стороны.

— Что именно я должна сделать?

— Подписать бумаги на развод. В конце Сатурналий мы объявим, что ты слагаешь с себя сан королевы.

«Всё-таки это правда!» — расстроилась Аделия. Её последняя надежда на счастливый исход растаяла, как дым в ясном небе.

— Хорошо, — уронила она и, чувствуя, что к глазам подступили непрошеные слёзы, поспешно вскочила на ноги.

— Адель!.. — застал её у выхода голос мужа. — Я тебя не гоню, но учти. Если ты вернёшься из Ночного королевства, я буду вынужден отправить тебя в монастырь.

— Воля ваша, сир.

— Адель, отныне ты свободна. Можешь не волноваться за своих спутников.

— Спасибо.

С болью в сердце Аделия неслышно притворила за собой створку расписной двери, оставляя за спиной четырнадцать лет богатой треволнениями супружеской жизни. И уже к вечеру по королевскому замку с быстротой пожара разлетелись слухи, что она получила отставку.

Атакованный сплетниками граф де Ривароль отделывался насмешками и остротами. «К чему делиться своим предвидением? Кто предугадал ход событий на 24 часа раньше толпы бездарностей, тот 24 часа слывет человеком, лишенным здравого смысла… Бедная Аделия! Столько вытерпеть в этом гадюшнике и в конце концов всего лишиться. Мир несправедлив», — насмешливо подумал он и, чтобы избавиться от навязчивых собеседников, отправился к приору.

Де Ривароль отбросил сословные предрассудки и с каждым разом беседы с инквизитором доставляли ему всё больше удовольствия, кроме тех случаев, когда поднимались религиозные темы. Искренний фанатизм Вагабундо не находил у него отклика, но новоявленный католик тщательно это скрывал, а в душе посмеивался. «Мало того, что Бог у людей человек: у евреев он еще и еврей, а у японцев — японец»[22].

* * *

Несмотря на скорый развод, этой же ночью король пришёл к Аделии и потребовал исполнения супружеских обязанностей. Она с трудом удержалась, чтобы не послать его… к фавориткам. «В конце концов, он достаточно платит этим наглым авантюристкам, чтобы оставить меня в покое, хотя бы сейчас», — внутренне кипя, думала она.

Недовольный выказанной холодностью жены, король избалованный дамским вниманием рассердился, но вспомнил о скорой разлуке и решил не омрачать их последние дни.

— Что случилось, мa chérie? — ласково спросил он, коснувшись поцелуем нежной гладкой щеки.

— Ничего, сир, просто голова болит.

— Не лги, Адель. Что тебя беспокоит? Может, я могу помочь?

— Нет.

В мягком теплом свете горящих свечей, король заворожено смотрел в прекрасное и не по возрасту юное лицо жены. Недавно его королеве исполнилось тридцать четыре года, но внешне она выглядела, так же, как и четырнадцать лет назад. «Вот она ведьминская кровь! Скоро я буду стариком, а она по-прежнему будет молода и прекрасна и однажды разлюбит меня», — с грустью подумал он.

Чувствуя, что сердце придавила непомерная печаль и одновременно грызёт ревность, он уткнулся в облако темных волос и чуть слышно спросил:

— Мa chérie, скажи, ты ещё любишь меня?

— Да, Эвальд, — Аделия прикрыла глаза и из-под сомкнутых век потекли слёзы. «Пусть эта ложь будет моим последним подарком тебе». — Что ещё ты хочешь узнать, перед тем как выгнать из дома?

— Только это, — король собрался с духом и горестно выдохнул: — Адель, я люблю тебя, но ты же понимаешь, я не могу поступить иначе. Интересы королевства требуют перемен.

— Да… о, боги! Не верю своим ушам! Неужели ты признался мне в любви?

— Прости! Понимаю, это глупый и нечестный поступок по отношению к тебе, но не смог удержаться, — покаялся король.