Инкуб. Книга 2 - [49]

Пока король удерживал жену в плену своей любви, остальные её спутники занимали себя как могли.

Жоло Вагабундо обретался в небольшом ухоженном особняке в привилегированном районе Гленцена. Здесь он часами вёл задушевные беседы с главой Тайного департамента и, почуяв поживу, подготавливал почву для своего перехода на сторону Эдайна и будущего возвышения. Конечно, в первую голову его интересовали регалии и размер жалования, но он не был дураком, чтобы спрашивать об этом напрямую. А де Ривароля забавляли беседы с умным и жадным собеседником, к тому же он мучился сомнениями по поводу его дальнейшей пригодности и поэтому до последнего тянул с вербовкой.

Граф де Фокс по-прежнему жил в загородном поместье королевы, где охотно развлекался с окрестными красавицами, старательно улучшая крестьянскую породу. Поддерживая форму, он бился на мечах с Мартином Труэ и очень удивился, осознав, что Юлиан гораздо более опасный противник, чем подготовленный с детства хоть и юный рыцарь.

Иногда на радость Харту они ходили на охоту. Новый спутник графа оказался прекрасным лучником, и они завалили кухарку дичью и мясом. Бережливая экономка не успевала заготавливать её впрок и взмолилась о пощаде, когда погреб оказался забит до отказа.

Временами де Фокс вспоминал о Вагабундо и тогда один за другим разрабатывал планы мести. Аделия сообщила ему, что приора освободили почти сразу же после ареста, но он даже не думал просить за него. Мало того, при встрече он сказал ей то же самое, что Рунике, — мол, графа выпустили вместе с ним, и он сразу же уехал, получив известие о тяжёлой болезни матери. Если бы ни случайный разговор, королева оставила бы поиски. К счастью она заглянула в конюшню, чтобы навестить свою любимицу Ройси и здесь краем уха услышала, как конюхи ругают разгильдяя-хозяина. По их словам выходило, что кто-то из гостей поставил в конюшне своего вороного и забыл о его существовании, а бешеный конь уже разбил всё стойло и никого к себе не подпускает. Мол, если дальше так пойдёт, то он скоро сдохнет. Аделия пошла взглянуть, нельзя ли чем-нибудь помочь, но увидев вороного и пса, забившегося в угол его стойла, она сразу же поняла, чьи они. А ещё она поняла, что их хозяин в беде, поскольку он никогда не бросил бы животных на произвол судьбы.

Впрочем, де Фокс был не слишком задет поступком Вагабундо и вскоре накал его страстей пошёл на убыль. Во-первых, он с раннего детства пребывал в стойком убеждении, что чернь изначально склонна к предательству. Во-вторых, он стал мудрей и понимал, что вряд ли приору удалось бы что-нибудь сделать в той ситуации, в которую они попали. Единственно, что страшно злило графа, так это уверенность, что тот палец о палец не ударил, чтобы помочь ему — хотя бы как собрату по ордену.

Остальная троица тоже не бедствовала. В отличие от Руники, которую отправили на задворки дворца, юной парочке отвели роскошные покои, где Цветанку обслуживала личная горничная, а Юлиана — камердинер. Кормили их бесплатно, но одеваться и покупать мелочи им приходилось за свой счёт. И хотя они получали денежное содержание, при королевском дворе то и дело возникали непредвиденные расходы и его катастрофически не хватало.

Конечно, они беспокоились за судьбу господ инквизиторов, но твёрдо верили, что Аделия не даст их в обиду. Правда, узнав, что Вагабундо выпустили из тюрьмы, а де Фокса — нет, Юлиан в спешном порядке стал выяснить, где его держат. Дело дошло до того, что ноары начали косо посматривать на юношу, когда он начал искать подходы к Тайному департаменту. Но в один прекрасный день Цветанку отловила сияющая Руника — она наконец-то встретилась с королевой — и порадовала её сообщением об освобождении графа. Девушка радостно вскрикнула и, боясь, что Юлиан что-нибудь натворит, сразу же бросилась его разыскивать. Узнав радостную новость, он к её великому облегчению перестал вынашивать грандиозные планы по освобождению приятеля.

Вначале король Эдайна, зная об их подозрительном прошлом, отнёсся к юной парочке довольно холодно. Спустя некоторое время после их вселения во дворец он вызвал Юлиана в свой кабинет и долго расспрашивал его о родном мире. Как и Аделия он был полон недоверия, но на этот раз юноша был в лучшей форме. Предполагая, о чём пойдёт речь, он постарался отвечать как можно чётче, и по мере возможностей аргументировать свой рассказ.

Конечно, в первую голову король Эдайна заинтересовался военным делом. Юлиан снова попытался замолчать неудобную тему о дальнейшем развитии вооружений. Но, увы! Вскоре к ним присоединился граф де Ривароль и быстро поймал его на обмолвках и недоговорённостях. Несмотря на своё нежелание, ему пришлось рассказать об огнестрельном оружии. А дальше стоило только начать, как остановиться было уже невозможно.

Разрушительность атомного оружия поразила короля. Откинувшись на высокую спинку кресла, украшенную грифонами, он долго молчал, обдумывая услышанное, а затем потребовал рассказать о вещах, которые будут полезны Эдайну.

В общем, за время беседы, больше похожей на допрос, они вдвоём вытянули из Юлиана всё полезное, что тот мог вспомнить. В свою очередь он живо заинтересовался историей Эдайна, и это пришлось по душе его собеседникам. По-настоящему преданный интересом своего государства, после приватной беседы король настолько смягчился, что пригласил его вместе с Цветанкой отобедать в узком семейном кругу. Как оказалось, это было неслыханной честью.