Индюшка с бриллиантами - [11]

«Городской брадобрей» спел «Как за лесом дорога вьется», потом «Есть у меня две соседки» и, наконец, «Видел я два бука», но дед не просыпался. Я хотел было его разбудить, но парикмахер сказал:

— Не трогай его, клиентов все равно нет, он мне не мешает, пускай поспит. Иди учи уроки!

— Ладно, — согласился я. Действительно, нужно было делать уроки.

Уходя, я заглянул в окошко парикмахерской. Говорят, что сон — это временная смерть. Если это действительно так, то великомученик блаженствовал в полагающемся ему раю.

Здравка Ефтимова. Свекровь и невестка Перевод Валерии Миневой

Посвящается В.

Она стояла в дверях моей комнаты и презрительно смотрела на меня. Крупная, величественная женщина с надменным взглядом безжалостно изрекла:

— В трехдневный срок прошу освободить комнату.

Она спокойно и даже победоносно смотрела на меня, как исследователь, который легко может уничтожить обессилевший микроб. Грациозно поправив тронутые сединой волосы, она плавно опустила руку. На губах у нее играла небрежная, высокомерная улыбка. А на улице было холодно и темно, шел снег.

Выдержав ее взгляд, я спросила:

— Почему? — и встала с кровати, слегка расправив плечи, чтобы не казаться совсем маленькой.

— Неужели нужно объяснять?

Я промолчала. В комнате было тихо, слышалось только наше дыхание. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Утром мой сын вышел из твоей комнаты.

— Может, вы обознались.

— Наталия! — В устах этой женщины все имена звучат, как проклятие. Почти все называют меня Цили — так звали козу, из которой потом сделали колбасу. В детстве я удивительно походила на эту козу…

— Не смей отрицать!

— Ну, что вы! — воскликнула я. — Разве я когда-нибудь возражала вам! Да, ваш сын действительно вышел. Но он мог выйти и из зоопарка. Неужто тогда всем животным придется уйти оттуда?

Мне хотелось все обратить в шутку, чтобы сбить с нее аристократическую спесь и спокойно лечь спать.

— Тебе хорошо известно, что через неделю у него конкурс, — да, я знала об этом… — Но, может быть, тебе неизвестно, что неделю назад мой сын обручился с Антонией Филиповой.

Наверное, я вздрогнула и очень побледнела — ее лицо осветилось счастьем, а я буквально поперхнулась от неожиданности. Но я сумела овладеть собой и села на табурет. Воодушевившись, она стала мне говорить, что мне бы сначала надо взглянуть в зеркало, на свое веснушчатое лицо, а уж потом обхаживать Николая. Ведь такой опытной особе ничего не стоит обмануть честного, неопытного, незапятнанного, надежного молодого научного работника.

Но такому, как он, подходит милая, отзывчивая, талантливая, способная, влюбленная и надежная девушка, такая, как Антония Филипова.

— Когда состоялась помолвка? — выдавила я из себя.

— В воскресенье, когда ты ездила к своим. Конечно, это не совсем честно, но… Николай должен расти. — Она усмехнулась и с легким поклоном добавила: — Поэтому ты должна освободить комнату.

— Знаю, — оборвала я. Я подошла к ней поближе, чтобы лучше видеть ее глаза. — Мне очень жаль, что вы будете бабушкой моего первого ребенка!

— Что?! — хозяйка отступила назад и уставилась на мой живот. В комнате снова воцарилась тишина. Снег перестал, зажглись фонари. У меня слегка болела голова. Хозяйка машинально поправляла прическу. Мы помолчали.

— Знаешь… Пожалуй, утром я действительно обозналась, — сказала она, поразмыслив. — Это не Николай утром вышел из твоей комнаты.

— Ладно, — промямлила я. — Только сейчас прошу вас, уйдите отсюда. Мне очень неприятна ваша компания.

Хозяйка вся задрожала и двинулась на меня.

— Наталия! — заскрежетала она зубами. — Николай обручился с Антонией… Это правда… Пойми это наконец и убирайся.

Ах, как мне хотелось, чтобы эта женщина провалилась сквозь землю! Я возненавидела ее еще с тех пор, когда она повысила мне квартплату. А когда она испортила титан в ванной, я с трудом ее переносила. А ей было просто невдомек, что я еле сдерживаю себя.

— Наталия… Наталия, — она начала заикаться. — Этот ребенок не может быть от моего сына…

— Разве? Зачем вы так обижаете Николая?

— Но он обручился с Антонией Филиповой… Это ты понимаешь? Через две недели у него конкурс…

Конечно, я все понимала. Вот только, вот только…

— Я не уйду отсюда! — твердо заявила я. И просто восхитилась тем, как я это сказала. Я готова была лопнуть от гордости, какая я смелая. — И вы, гражданка Стоилова, как будущая бабушка, не имеете права выставить меня отсюда среди зимы. Знаю, что вы жестокий человек, но чтобы до такой степени…

Хозяйка потеряла дар речи. В комнате стало тихо.

— В трехдневный срок ты должна освободить комнату, — потребовала Стоилова. Я не ответила. — И ты ее освободишь! — угрожающе повторила она.

Мне хотелось, чтобы ад действительно существовал. Увидеть бы, как ее сажают в котел. Интересно, что растворилось бы сначала — она сама или ее злоба? В соседний котел забралась бы я сама. Любые муки выдержала, только бы увидеть, как она умасливает Сатану и пишет заявления с просьбой перевести ее в другой котел. Вот какой была Стоилова.

— Хочешь, я дам тебе пятьдесят левов, — предложила она. Голос у нее сел, а потом почти совсем пропал. — Может, этого хватит, чтобы…