Иначе быть не могло... - [31]

И вдобавок новое поголовное увлечение — гимнастика и вообще физкультура. Приближается конец учебного года, не за горами экзаменационная страда, а мы участвуем в межинститутских и городских спортивных соревнованиях, втайне я даже мечтаю о физкультурном институте.

Но мечты мечтами, а пока надо готовиться к сессии. «Мы должны не просто сдать, а только на «отлично». Это — дело чести всей бригады», — говорит парторг. И вот мы сидим изо дня в день до глубокой ночи, повторяем пройденное. Я зубрю формулы по химии. Стоит закрыть глаза, и формулы возникают передо мной, двигаются, как живые, даже «разговаривают»…

Девчонки смеются. «Ты, говорят, после экзаменов на Сабуровскую угодишь», — так в городе называли психиатрическую больницу.

— Не смейтесь, девочки, должна же я доказать нашему профу, какая пропасть лежит между мадемуазелью и комсомолкой!

И вот вся бригада неразлучных, в том числе и я, сдает экзамены на «отлично». Мне было даже обидно, что химию принимал не профессор, а его ассистент, но профессор все же пришел и поинтересовался:

— Ну-с, как мадемуазель комсомолка у нас справилась?

Узнав результат, остался доволен.

— Значит, я не ошибся: характер, настойчивость есть, а за этим последуют и знания. Работайте систематически, все дается только большим трудом.

Сдержанно улыбнулся мне и, заложив руки за спину, удалился.

Я смотрела ему вслед и завидовала — знает всю химию, да так, что знаниям его, казалось, нет предела. Мы часто посещали одни и те же лекции, которые он читал разным группам, и они всегда были непохожи.

Мы его видели за работой в лаборатории: проводя обычный эксперимент, — он и это делал так увлеченно, легко и в то же время разно, многогранно, что это «то же самое» казалось новизной. Вот такими бы нам стать! «Не теряйте только, товарищ комсомолка, своего трудолюбия, оно у вас значительное, настойчивость и последовательность характера цените, и жизнь вам за это сторицей воздаст, — промелькнуло его назидание, которое он как-то сделал мне в лаборатории, увидя, как я переговаривалась, отвлекалась во время эксперимента. Трудолюбие — неужели именно оно сделало его «богом» химии?

«Трудолюбие вкупе с увлеченностью делает, уважаемые, чудеса», — любил он часто повторять. Значит еще и увлеченность?

— Ты что остановилась, «само движение»? — шутит наш парторг Митя и вручает мне письмо.

Еле успеваем забежать в аудиторию, вслед за преподавателем. Начался семинар по политэкономии. В руках письмо.

«Привет боевым студентам!

Рад за вас и что написали мне, не забыли. Институт, говорите, военизированный? Это хорошо, а что военрук старый — не беда, строгий — тоже хорошо. Вы же у меня «вояки», понимаете значение дисциплины. Пишу я вам перед отъездом — еду далеко. Когда вернусь, встретимся. Будьте всегда такими душевно чистыми, пытливыми и целеустремленными. Будьте в поведении и делах стальными, тем более металлургами становитесь.

Учитесь постоянно. От поверхностных знаний бегите, только познавши глубину, суть того, что учите, вам будет интересно, легко и полезно для дела.

Обнимаю вас, мои славные ребятки…»

— Маркс доказал, что именно способ производства материальной жизни, обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни. Итак, что мы понимаем под способом производства? Прошу вас.

До моего слуха доходят эти слова, но я думаю о письме, — мне почему-то тревожной показалась фраза: «Когда вернусь — встретимся». И понятно стало, что отъезд связан с событиями на КВЖД.

Поднимаю глаза и вижу недоумение на лице преподавателя.

Вопрос его был обращен ко мне. Я уже начала подниматься со своего места, и в этот миг Костя попросил разрешения ответить, выручил…

Неприятно, ведь политэкономия — мой любимый предмет. Преподаватель рассказывает самые сложные положения «Капитала» так, что они становятся понятными и запоминаются навсегда, а главное, он не поучает, а учит пользоваться первоисточниками, понимать их и запоминать.

И мы этому научаемся. К этому семинару наша бригада готовилась по-особому много и хорошо. Мы сидели после занятий в свободной аудитории, повесив стул на ручку двери, чтобы никто не мешал, и даже обед пропустили, чтобы полностью изучить весь материал.

И вот как у меня получилось…

После звонка все спрашивают, в чем дело, и, конечно, соглашаются, что наш Виктор Емельянович уехал «на ликвидацию конфликта», и тут же успокаивают нас:

— Ведь вы и сами мечтали туда поехать. Вернется ваш боевой командир, — говорит наш парторг.

Он тоже участник гражданской войны, раненая нога ему часто напоминает о штурме Зимнего.

Из нашего курса три участника гражданской войны добровольно уезжают для участия в ликвидации конфликта, и мы передаем письмо Виктору Емельяновичу, авось встретят его. «Мы завидуем Вам и хотели бы оказаться сейчас вместе с Вами», — писали мы…

Анка просила комсомольскую организацию направить ее в действующую армию, в связи с событиями на Дальнем Востоке и возмущалась, что ей не разрешили:

— А вы чего переживаете за Виктора Емельяновича? Понять надо, он же командир. Где же ему быть, если не на поле боя?

И так это обыденно, просто ею сказано, что мы действительно успокаиваемся, Ведь это очень естественно: командир должен всегда быть в строю.