Империя - [270]

— Не надо, — еле слышно сказал генерал, и по его грязной щеке скользнула слеза. Он смотрел на Марию, а она смотрела на него.

— Прошу, не надо, она ни при чем.

— А разве при чем была жена Бартуса? А его дети? Разве при чем был Ромул? А при чем был наш пес? Убивай, не раздумывая! И никому ничего не прощай! К тому же не вижу иного способа заставить тебя сделать то, что от тебя требуется.

— Прошу, остановись!

Острое лезвие слегка ушло вверх, оставляя за собой кровавый след на нежной женской коже. Мария прикрыла от боли глаза, но не дернулась.

— Маркус, прошу, не надо.

— Так ты согласен?! Что-то я не пойму?

— Да! Да! Будь ты проклят! Да! Я сделаю то, что вы хотите!

— Нет, Луций! Пускай они убьют меня! Не делай этого! Он превыше всего! Я этого не стою! Никто этого не стоит!

— Уберите эту суку с глаз долой! — крикнул Маркус стоящим рядом солдатам.

Девушку схватили под руки и поволокли прочь. Она все кричала и кричала о том, чтобы Луций не шел у них на поводу. Даже когда ворота захлопнулись, голос Марии еще можно было разобрать за задорным хохотом местных служанок, которые прихорашивались на верхнем балконе виллы прокуратора.

— Теперь ты понял, в чем твоя слабость, — самодовольно произнес преторианец. — Если честно, я удивлен тем, насколько быстро ты согласился. Я готовился к худшему. Думал, придется резать ее нежное тело на куски и скармливать плоть собакам у тебя на глазах. Но ты — не знаю, к радости или к сожалению, — принял решение быстро. И, могу признать, правильное решение! — Маркус хлопнул брата по плечу.

— Я не позволю ему мучиться. Слышишь меня?

— Прекрасно слышу, Луций. Прекрасно.

— Я ненавижу тебя, Маркус, — сжимая кулаки, еле выдавил из себя генерал.

— Отлично! Значит, в нас есть что-то общее! Я тоже не особо рад тебя видеть. Ты предал — предал снова. Сначала то, за что боролся, потом друзей, следом меня, а теперь и своего учителя. Ты и только ты будешь принимать участие в казни. Ты лично приколотишь своего мессию к деревянной площадке!

— Прошу, не трогайте ее. Я все сделаю. Умоляю, Маркус, не причиняйте ей вреда.

— Хорошо, брат. Если, конечно, ты обещаешь, что сделаешь все, что надо, и так, как ты умеешь, и нам больше не придется тебя уговаривать.

— Да! Даю слово!

— Ты всегда исполнял свои обещания. Я верю тебе. Ее отпустят сразу же после того, как ты сдержишь слово. Я прикажу, чтобы она могла делать все, что ей заблагорассудится. Думаю, мы подарим ей твое имение, как прежде ты подарил мне владения Ромула. Пожалуй, это будет хороший подарок, особенно если учесть, что ей пришлось пережить.

— А что будет со мной?

— Ты заботишься о своей шкуре? На тебя непохоже.

— Просто любопытно.

— Могу пообещать только одно: ты исчезнешь.

— Убьете меня? Что же, справедливое наказание за все то, что я сотворил.

— Поверь мне, Луций, — Маркус подошел ближе, и в его глазах вспыхнул зловещий огонь. — Смерть — не самое страшное, что случается с человеком.

Глава XLIV КАЗНЬ

— Чего вы от меня хотите?! Вас нет, вы мертвы! — Понтий метался по темной круглой комнате. В ее центре стояли Ромул, Мартин и Ратибор. Они молча наблюдали, как прокуратор бегал по кругу и шарил руками по шершавым стенам, пытаясь нащупать выход. — Я устал! Оставьте меня! Я и так подвергаю себя опасности! Я не могу иначе! Не могу! — окончательно выдохшись, он упал на колени и закрыл руками лицо. — А-а-а-а! Ну, оставьте же меня в покое! Оставьте! Я и так помог ему! Не от меня все зависит! Не от меня!

Понтий почувствовал, как кто-то прикоснулся к его ладони, вздрогнул и открыл глаза. Пес, немного поскуливая, облизал руку и положил свою большую голову ему на колени. У прокуратора от виска по щеке стекал пот. Капля на мгновение зависла на подбородке и упала вниз.

— Душно сегодня, правда? — обратился он к собаке и потрепал ее по голове. Та умно смотрела на своего хозяина. — Ты один меня понимаешь, — Понтий вытер влажное лицо краем тоги. Пес ощетинился, сорвался с места и зарычал на дверь. — Тише. Тише. Все хорошо. Успокойся.

Дверь открылась. Сначала в пустом пространстве послышались тяжелые шаги, затем из воздуха материализовался Маркус. Пес, поджимая хвост, скуля и пятясь назад, улегся у ног хозяина, прикрыл морду лапами и затих.

— Зачем ты отправлял его к Ироду?! — преторианец остановился в нескольких метрах от прокуратора.

— Он назвался царем иудейским!

— И что из этого?! Ты вправе решать все сам! Господину не пристало спрашивать согласия у покоренного народа! Не играй с огнем, Понтий!

— Я просто…

— Свое «просто» засунь куда подальше! Ты хотел прославиться?! Так делай, что тебе говорят! И без самоуправства. А то прославишься посмертно! — Маркус развернулся на пятках и вышел. Пес вскочил и залаял ему вслед. Понтий дрожащей рукой снова вытер испарину с лица.

— Доволен?

— Кто здесь? — прокуратор осмотрелся по сторонам.

— Я думал, мой сын имеет свой разум, а он стал марионеткой, идущей на поводу, словно баран на убой.

— Ты мертв, тебя нет!

— Тебя тоже нет, Понтий. С тех самых пор как ты вышел с ипподрома. Не убивай праведника. Сделай хоть что-то хорошее в своей никчемной жизни.

— Тебя нет! Нет! Нет!

— Они прославят тебя так, что мало не покажется. Всех вас прославят.