Империя - [258]

— Чего вам?! — вытирая руки о себя и отставляя ведро в сторону, то ли спросила, то ли выкрикнула старуха.

— Нам отдохнуть да заночевать.

— А-а-а! Обождите, — сморкнувшись в сторону, она быстро удалилась.

Через пару минут вместе с ней вышел высокий седой мужчина с серыми, почти бесцветными глазами — по-видимому, хозяин этого заведения.

— Четырнадцать человек! Эка вас сколько!

— Что, места не хватит?

— Отчего же? Места хватит. А деньги-то есть?

— Есть немного.

— А я много и не прошу. Ну, проходите тогда.

Оказавшись в своей комнате, а их развели по трем небольшим клетушкам, Луций скинул с плеча сумку с писанием, положил ее под подушку и плюхнулся на грубую, дешевую ткань кровати.

— Как же я устал. Все тело ломит.

— Тобой правила тьма. Поэтому ты не чувствовал ни боли, ни усталости. Теперь привыкай!

— Петр! — хотел было спросить Луций, но в ответ уже слышался тяжелый храп.

— Тот центурион, он ведь узнал тебя? — глядя в потрескавшийся и рассохшийся деревянный потолок, промолвил Иисус.

— Да. Это Тит. Так, по-моему, его зовут, если мне не изменяет память. Он офицер, служил под командованием Клементия, будь он проклят! — выругался Луций, вспомнив о своем давнем враге.

— Нельзя так о людях.

— А он что, человек что ли?!

— А ты?

— Ха! На все у тебя есть ответы!

— Нет, не на все. Ты рассказывал о центурионе, продолжай.

— Ну, так вот. Легион Клементия попал в засаду и был разбит. Этот горе-командир сбежал, бросив своих солдат на поле брани. Разрозненные отряды уцелевших солдат пробивались к нам, и Тит был одним из тех, кому удалось выжить. Мало того, он спас почти триста человек, а потом сражался в рядах моей армии, помогая подавить повстанцев. Он храбрый воин и преданный соратник. Если думаешь, что он нас выдаст, ты ошибаешься.

Луций сам удивился своим словам. Раньше он бы перерезал бедолаге горло в темном закоулке, чтобы тот наверняка не донес на него, и ему было бы неважно, хороший Тит человек или нет.

— Я не боюсь, что он нас выдаст. Ему нужна помощь. Точнее, его жене.

— Она больна?

— Она умерла.

— Не понял, — приподнялся на локтях Луций.

— Он хороший человек, и ему нужно помочь.

— Как? Воскресить жену?!

— Да, — молвил Иисус, словно в его словах не было ничего необычного.

— Здорово! Значит, ты можешь воскрешать мертвых?! Верни тогда моих друзей и брата!

— Нельзя.

— Отлично, а почему тогда ее можно?!

— Потому что Тит потом расскажет об этом людям, и этот город уверует в моего отца и в меня. И в вас, моих учеников.

— Я тоже расскажу о тебе всем! Могу бегать по улицам и орать, что ты сын Божий! Только верни моих близких! — Луций внезапно впал в ярость и вскочил с кровати.

— Не могу. Я же сказал.

— Почему?!

— Во-первых, тебе никто не поверит, поскольку все знают тебя как жестокого и кровожадного человека. Во-вторых, если ты будешь бегать и кричать о моем отце, тебя схватят и казнят, так как тебя ищет почти вся Римская империя. И, в-третьих, не возвращайся к прошлому — иди в будущее.

— В какое будущее?! Какое меня ждет будущее, если вы уже все за меня решили? Ад с вечными мучениями и агонией для моей черной души?!

— Ты говоришь так, будто уже умер.

— Так помру же!

— Все смертны. Даже я.

— Думаешь, мне от этого легче?!

— Думаю, что нет. Но ведь ты поможешь мне? Я один не справлюсь.

— Возьми своих учеников! — обиженно рявкнул Луций, лег обратно на кровать и отвернулся к стене.

— Я и прошу одного из них, — смиренно и очень тепло ответил Иисус. — Ты же взялся писать обо мне и моих деяниях. Неужели ты не хочешь описать, как я воскрешу мертвеца?

Луций недовольно ерзал на кровати, но было понятно, что слова учителя его зацепили.

— Я устал, я хочу отдохнуть.

— Хорошо. Пойдем вечером. Тем более мне нужно поговорить с тобой кое о ком.

— Интересно, о ком же?

— Отдыхай, ты ведь устал. А вечером, когда пойдем к Титу, я все тебе расскажу.

* * *

Истощенный Клементий с бледным, болезненным лицом и кровавым кашлем еле держался в седле — таким он вышел из заточения, в котором томился в подвале собственной виллы. Долгое время он жил ожиданием казни. Он хотел вскрыть себе вены, но не смог: жажда жизни взяла верх. Он просил аудиенции у Тиберия, требовал, чтобы к нему позвали Марка, но тщетно. Каждый день после полудня к нему приходил один и тот же чиновник. Он уверял заключенного, что его просьба будет выполнена, что император или сенатор вскоре посетят его и что все, непременно, решится в лучшую для него сторону, что каждый раз Тиберий вспоминает добрым словом его отца Силана и хочет простить самого Клементия. Так продолжалось, пока Клементий не сбился в подсчете дней. Он уже отчаялся и приготовился к долгой и мучительной смерти от голода и проклятой болезни, которая пожирала его. Но чудо свершилось, да еще какое: его освободили, вернули назад всю собственность, и сам император обнимал его, гордился его деяниями, славил его отца. А самое главное, ему объяснили, что он должен найти Луция и совершить над ним расправу, так как тот посягнул ни много ни мало на императорскую власть. Дальше Клементий уже не слушал, ему было ясно одно: заклятый враг, который, по его мнению, был виноват во всех его бедах, теперь в его власти. Получив полную свободу действий, он взял солдат и отправился в деревушку, где последний раз видели генерала. Марк недвусмысленно намекнул, что Клементий может расправиться не только с Луцием, но и с его спутниками. А если по какой-то причине генерал ускользнет, то Клементию следует отправиться в Иерусалим, встретиться с местным прокуратором и ждать дальнейших распоряжений.