Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США - [38]

Хорошей иллюстрацией подобного краха является финал Дунайской монархии и ее распад на серию отдельных государств. Вследствие своего центрального положения между Германией, Италией, Россией и Османской империей Дунайская монархия имела не два, а четыре пограничья и направления воздействия, которые оказывались для нее по-разному опасными. Аналогом римской модели стало разделение в 1867 г. империи на австрийскую и венгерскую половины, которые по реке Лейта были названы Цислейтанией и Транс- лейтанией. Однако из-за этого впоследствии составлявшие славянскую часть населения богемцы[62], моравы и сербы чувствовали себя не репрезентированными в достаточной мере, что усиливало их стремление к независимости. Периодически рассматривавшийся вариант деления на три части, при котором третьей в империи стала бы Богемия со столицей в Праге, так и не был воплощен. Тем не менее уже разделение империи на две части высвободило мощные центробежные силы. Народы жили бок о бок, хранившее единство империи дворянство за счет социально-экономических перемен в современном мире оказалось в стесненном положении, экономическая слабость балканских пространств привела к постоянному дефициту бюджета, и поэтому распространялось ощущение безвыходности и бесперспективности. Надеялись, что большая война покончит с «настроениями конца света». В ходе нее Дунайская монархия и рухнула42.

Хотя Дунайская монархия не была империей в смысле приводившихся выше дефиниций, все же в ее распаде хорошо видно историческое значение великих держав как циви- лизирующих организационных структур: в течение долгого времени она не только политически и особенно культурно интегрировала центральноевропейское пространство — она стала и мостом между юго-восточным пограничьем Европы и западно- и центральноевропейским пространством. Такую функцию после 1918 г. не смогла принять на себя ни одна другая держава — возможно, за исключением лишь Югославии, однако и там лишь на короткое время и на меньшем пространстве. Сегодня Европейский союз в принципе стоит

перед задачей найти устойчивое решение этой проблемы.

Более успешно проходило распределение задач внутри Османской империи, где еще в XVI столетии дошло до разделения на анатолийскую и румелийскую части, каждая во главе со своим беглербегом43. Каждый из них должен был не только контролировать внутреннюю администрацию своей части империи, но и был ответственен за охрану границ и обязан был добывать необходимые для этого ресурсы. На основании недосягаемой позиции султана и более серьезной централизации Османской империи до превращения двух отдельных частей в самостоятельные государства не дошло — в отличие от Римской империи или Дунайской монархии. Крушение Османской империи стало следствием не центробежных тенденций[63], но проистекало из дефицитов иного рода.

Китайской империи удалось еще более эффективно противодействовать различным вызовам на своей периферии, не ставя под угрозу завоеванное династией Цинь (221-206 до н. э.) единство Китая. При этом изначально речь шла о проблемах вторжений варваров с севера, с чем приходилось считаться, в то время как на юге образовался целый ряд зависимых государств, с которыми империя поддерживала отношения совершенно иного рода, нежели с кочевыми племенами всадников на севере. Разное развитие севера и юга Китай обеспечивал за счет статуса «Срединной империи». Он действовал как противовес постоянно наличествовавшим центробежным тенденциям, которые в периоды крушения и распада раз за разом приводили к тому, что север и юг отделялись друг от друга. Периоды же нового взлета всегда были связаны с их «воссоединением»44.

Вероятно, весьма серьезные последствия имело и решение отказаться от морской навигации после крупных и весьма дорогих операций флота под предводительством адмирала

Чжэн Хэ (1405-1433), сжечь флот и ограничиться лишь таким количеством кораблей, чтобы гарантировать по возможности отрегулированную государством торговлю на побережье45, что было следствием сильно связанного с понятием середины имперского самосознания китайцев. За счет морской экспансии и последствий интенсивной заморской торговли оно могло быть довольно легко выведено из равновесия46.

Более отчетливо, чем в классических континентальных империях, проблема развитых в разной степени в политическом, экономическом и культурном отношении периферий стояла для европейских морских империй — Португалии, Испании, Нидерландов и Англии47. В Индии, Китае и Японии они столкнулись с государствами и империями, которые были вполне развиты экономически и обладали политической устойчивостью. Здесь имперская экспансия поначалу ограничивалась обменом товарами и приобретением рынков. В возникшем таким образом торговом пространстве следовало добиться значительных успехов, однако существование там более мощных держав привело к политическому влиянию лишь в незначительном масштабе. Лишь с крушением империи Великих Моголов в Индии (1739)[64] и закатом Цинской династии в Китае во второй половине XIX в. прежнее торговое пространство стало превращаться в постепенно расширяющиеся владения.