Императорский покер - [85]

Матримониальная проверка ободрала с "бога войны" последние обрывки иллюзий. Он был совершенно уверен в том, что Анну за него не отдадут (тем более, что была она практически ребенком), и что относительно него давно уже строят планы, как бы свергнуть его с трона. Тогда почему он обратился с таким предложением? А он был должен.

В окружении Наполеона уже с 1807 года в тайне рассматривали несколько кандидатур будущих императриц. Среди прочих во внимание принимали дочку саксонско-варшавского короля[99], дочь испанского короля, племянницу императора Австрии и т. д. Все эти кандидатуры были отклонены, когда было принято решение, что французская империя обязана получить дофина исключительно от императорской дочери. Выбирать можно было только между Романовыми и Габсбургами, причем, второй дом был гораздо благороднее. Ясно было и то, что родство с каким-либо из этих семейств тут же поссорит Францию с другим императорским домом.

Преобладало мнение, что необходимо выбрать австриячку, принимая во внимание более высокий ранг Габсбургов и факт, что женщины из рода Габсбургов всегда были плодовиты словно крольчихи — мать Марии Луизы родила тринадцать детей, одна из ее бабок — целых семнадцать, зато вторая — целых двадцать шесть.

— Отлично! — воскликнул Наполеон. — Именно матка нам и нужна!

Это гинекологическое намерение усложнялось тем, что Австрия желала войны. Война началась и закончилась поражением Габсбургов (под Ваграмом), как и в 1805 году. Тем не менее, хотя Австрия напала на Францию уже во второй раз, и были все основания для того, чтобы обезвредить ее раз и навсегда, Бонапарт — о чудо! — заключил с ней мир на относительно выгодных для нее условиях. Это первое доказательство тому, что Наполеон в течение всего времени думал о браке с представительницей Габсбургов. Потому ему и не хотелось наносить вреда родине будущей супруги и матери собственного сына.

Другая незадача заключалась в том, что Австрия, тысячи солдат которой пали в ходе этой войны, была ужасно унижена и ненавидела своего укротителя, как никогда до того. Легко было предвидеть, что просьба отдать ему в жены австрийскую принцессу встретит отказ, наверняка хитроумный и деликатный, и все же — отказ. Следовало сделать ход, который бы не только изменил это предугадываемое отношение Вены к проекту породнить Бонапарте и Габсбургов, но даже склонило бы австрийцев к тому, чтобы… они сами предложили этот брак! Именно этому послужило предложение отдать в жены Наполеону великую княжну Анну Павловну, подкрепленная — для маскировки блефа — так называемым "польским вопросом".

Венский мир был заключен 14 октября 1809 года. Через два с половиной месяца Коленкур явился к царю как никогда счастливый. Оказывается, Наполеон позволил ему вести переговоры о женитьбе на царской сестре посредством Польши! Коленкур был бы еще более счастлив, если бы его повелитель вообще пожелал ликвидировать Герцогство Варшавское, но даже предложение не увеличивать его и не превращать в обещанную полякам Великую Польшу, было чем-то совершенно замечательным. У Коленкура не было никаких сомнений, что на сей раз все пойдет как по маслу.

Бедняга не знал, что Бонапарт, побуждая его антипольскими инструкциями ("Тебе нельзя отступить ни перед чем, чтобы закрепить их уверенность в том, что Польшу расширять мы не станем"; помимо того, уверенность русских была утверждена статьей в парижском "Мониторе" от 14 декабря 1809 года), уже принял решение жениться на австриячке, и что вся эта игра с Анной в качестве фигуры служила исключительно для этого. Ведь австрийская разведка сразу же узнала о петербургских переговорах, и тут Вену окатило холодным потом: если Россия объединится кровными узами с Францией, это будет означать конец для оказавшейся между двух огней Австрии!

И в этот момент на сцену вступила французская разведка, "протаскивая контрабандой" в Вену сообщение, что Наполеон еще колеблется и, возможно, он совсем даже не против того, чтобы породниться с Габсбургами. Вена тут же ухватилась за эту "бритву утопающего" и по доверенным каналам дала знать Парижу, что Австрия с радостью увидела бы Марию Луизу на французском троне. Таким вот образом Бонапарт достиг своей цели.

Но мы снова несколько опередили ход событий. Давайте вернемся к беседе от 28 декабря, в ходе которой Коленкур попросил у царя для Наполеона руку Анны Павловны, обещая за это не расширять владения Польши. По приказу Бонапарта посол потребовал дать ответ, самое большее, в течение двух дней. Александр ответил эрфуртскими фразами о том, что подобный союз — это его самая большая мечта, но тут же заявил, что два дня все же решительно мало, ведь ему необходимо посоветоваться с матерью и другими членами семейства. Ему нужно десять дней. Так что пусть Коленкур подождет ответа эти коротенькие десять дней, проводя это время с пользой, например, разрабатывая с канцлером Румянцевым договор по польскому вопросу.

"Хитрый византиец" рассчитывал на то, что в течение десяти дней он зафиксирует Польшу в границах Герцогства Варшавского, а после того как-нибудь ускользнет от матримониальных планов. Выиграть все, не давая взамен ничего. Но в этом он сильно просчитался.