Императив. Беседы в Лясках - [59]

Итальянское кино. Италия 50-х

[]

— Мы затронули итальянское кино 50-х годов и историю Италии 50-х. Какой была Италия тогда?

— Италия, которая тогда индустриализировалась, которая вышла из войны без больших разрушений… Все-таки Муссолини и итальянские фашисты довольно успешно модернизировали Италию, построили инфраструктуру, начали строить автострады, объединять Италию, уничтожили мафию на Сицилии, которая вернулась лишь после войны. Я не хочу сказать, что были достижения у итальянского фашизма, но пока он не сблизился с Гитлером, определенные достижения можно заметить. Но, конечно, это была авторитарная власть. После войны Италия как будто забыла все, что было, знаете, многие из бывших фашистов — это основа коммунистической партии, они все пришли к Тольятти[91].

Раньше главной силой фашистов был район Флоренции, Эмилия-Романья, а потом это была база коммунистов.

— У нас об этом не знают, это очень важный момент.

— Ну, просто, знаете, тоталитаризмы все-таки близки. Был итальянский фашизм, был испанский фашизм, в Германии никакого фашизма не было. Но это все были левые идеологии. Они все выросли из Маркса, из критики капитализма и поэтому были близки, они были авторитарные, не были правыми.

— В Италии, получается, не было в достаточной степени люстрации и трибуналов?

— Не было. И даже Германия… по поводу этой «холодной войны» и «железного занавеса» — это все не произошло так серьезно, как должно было произойти. И люди перепрыгнули сразу к новой власти. Но развитие Италии и эта договоренность между христианскими демократами и коммунистами вела Италию к огромному подъему уровня жизни. Произошла индустриализация и урбанизация, и был план Маршалла.

Огромные деньги пришли тогда. И это все видно в жизни, а в кино показано все наоборот. Показано, как люди страдают, сколько жертв в этом развитии, сколько людей, которым не удалось ничего добиться, и это тоже правда. Только это не главная правда, и поэтому неореализм в Италии никакого успеха не знал.

Интересно, что тот неореализм, который нравился всему миру, вызывал сочувствие, только в Италии не пошел, у них тогда просто было совсем не то настроение, в котором они переживали эти 50-е годы. Но это мелочь, в истории так бывает, знаете, время Диккенса — это тоже радостные времена для Великобритании…

— А Диккенс мрачный…

— Мрачный, и Золя тоже. Значит, это люди, которые внимательно смотрели на тех, кому не повезло. Но стране и обществу в большинстве повезло в то время, они развивались. И если мы смотрим на страны третьего мира, на Индию, на Китай, — какая цена, сколько им приходится платить за развитие? Мы тоже платили в XIX веке, и наши предки, дети работали на шахтах и умирали, и это все было, и это была основа нашего богатства. Сейчас стало модно говорить, что мы разбогатели благодаря колониям — мне кажется, что это преувеличение, потому что это не труд колониальных рабочих создал богатства Европы. А сырье, которое мы привозили, знаете, трудно сказать, кому оно принадлежит. Людям в Африке оно до сих пор было бы бесполезным. Так что здесь много демагогии, люди не исторически смотрят на прошлое, хотя Европа была скомпрометирована в определенных моментах, особенно в XIX веке, когда, например, бельгийское королевство в Конго вело себя по-варварски, это позор для всей Европы.

— Но это было тогда, когда Великобритания уже поменяла свое отношение к колониям.

— Конечно, бельгийцы — опоздавшие колониалисты, но они оставили самое нехорошее впечатление.

— С кем из тех итальянских режиссеров, о ком вы говорите, неореалистов в 50-х, потом вы общались?

— Общался со многими. Но, знаете, это поколение повлияло на поколение старше меня — это поколение Вайды. Он сделал картину о поколении, которое было на самом деле под сильным влиянием неореализма, картина называется «Поколение» («Генерация», 1954 г.). Это его первая полнометражная картина, которая была сразу показана по всему миру. Она была очень удачна с художественной точки зрения. А политически там была пропаганда, довольно примитивная. Но сделана хорошо. В стиле неореализма. Когда я входил в кинематограф, это было уже другое поколение, и, конечно, там были такие люди, как Де Сика[92]^[93], которые мягко перешли от неореализма к такому, скажем, более комедийному видению Италии. И, знаете, там самым важным для меня был Висконти[94], конечно.

В 60–70-х годах, которые мне гораздо ближе, появились те люди, которые сильно на меня повлияли. Это, конечно, Феллини, Антониони, Пазолини и Висконти, который начал раньше, сделал несколько неореалистических картин, но потом он предложил свой путь, для меня самый интересный. Ну, конечно, там были и другие, но итальянское кино прошло такую эволюцию… Оно еще в самом начале своего расцвета было сильно связано с христианством, с католичеством — это у Феллини очень видно, — а потом оказалось, как всегда, что в политике только левые заинтересованы в искусстве, и получилось, что большинство режиссеров, как и писателей, пошли к левым. И стали модными людьми, как Джилло Понтекорво — хороший режиссер, безусловно, как Джулиано Монтальдо, Бернардо, Бертолуччи. Все эти картины были сделаны под сильным влиянием французского мая 1968 года.