Im Kreuzvisier - [9]
«А! Я понятия не имею, где шляются наши летуны. Может быть, они все в Лессе, это не ближний свет, но не так уж и далеко отсюда. Смотайся туда, глянь…»
«Каким образом?»
«Дак это-то не вопрос. В Фогии стоит целая куча бесхозных стодевятых- выбирай себе любой, какой больше понравится. Они все новенькие, в смазке.»
На поле стояли абсолютно новые 109, ряд за рядом и ждали следующей бомбардировки. В Траппани они могли только облизываться, мечтая о таком, здесь же, в нескольких часах лёта оттуда, никто даже не потрудился рассредоточить сверкающие машины по укрытиям.
«Подумать только!»- сказал Хенн- «Мы с Хербертом в Траппани вдвоём атаковали около 120 Боингов, а тут уже несколько недель стоят более 150 птичек и никто даже не почесался, чтоб отправить их нам. Как такое могло произойти?»
«А, юноша, я уже не забиваю себе голову всем этим. Я и в Первую Мировую не особо над этим задумывался. Весь этот бардак мне не в диковинку. Но тут уж я ничего не могу изменить. В Фогии расположена масса всяких штабов, масса! И там, я тебе скажу, везде творится сплошной бардак!»
«Превосходно», скрипнул зубами Хенн и залез в один из стоящих 109. Через некоторое время он уже вылетел в Лессе. Там он нашёл истребительную группу и, уже никого не расспрашивая, просто доложил командиру о прибытии.
«Посмотрим, где могут быть ваши ребята», сказал тот, «Полагаю, что они в Бриндизи. Точно, здесь были ваш майор и командир шестого штаффеля. Всего пару дней назад. Летите к ним и передайте от меня привет.»
«Прекрасно, я сечас же лечу в Бриндизи. Как называется сам аэродром?»
«Сан Вито в Норманни.»
«Ага, в честь старого знаменитого пирата. Надеюсь, что мои морские и воздушные мытарства там закончатся!»
И он полетел.
Когда он приземлился, техник-заправщик сказал ему:
«Ваш шеф сидит с нашим «стариком» вон там, на другом конце поля.»
Хенн вырулил на своей машине через всё поле, заглушил мотор, вылез, и, откинув дверь в палатку, доложил сидящим внутри:
«Оберлейтенант Хенн прибыл из Салеми!»
Оба, «старик» и Херберт, подскочили и уставились на него.
«Ты откуда?!!»
«Я же вполне чётко доложил- из Салеми.»
«Не может быть!»
«Может.»
«Так ведь… твоя машина была поломана!»
«Тем не менее я стартовал и вот уже пару дней ищу вас.»
«Ну ты даёшь! Молодец!»- воскликнул «старик» и, подскочив, сдавил его в железных обьятиях, так, что Хенн закряхтел. — «Теперь мы снова в полном составе! Мы втроём едем в Рейх, с нас хватит! Место назначения- Нойбиберг, под Мюнхеном. Адьютант уже там. Техперсонал из Каза Цеперра уже плывёт где-то между Сардинией и Ливорно и через Бреннер прибудет на место. Нас осталось трое офицеров, этого вполне достаточно. Остальные где-то воюют над Италией. Фронтовое командование приняло решение и отзывает всех пилотов. Мы, ребята, ещё повоюем! Посмотри на нас, наши машины остались в Реггио. Едва мы сели, как их стёрли в порошок бомбы. С тех пор мы передвигаемся на своих двоих. Это твоя «двойка» там стоит?»
«Нет, моя осталась лежать в Кротоне. Вот всё, что мне от неё осталось», сказал Хенн и достал ключ зажигания.
«Старик» усмехнулся.
«Прекрасно! В Мюнхене по крайней мере не так жарко. И пока мы получим новые машины пройдёт немало времени. Там будет отпуск, цеплятки, понимаете, отпуск! Мамочка и мягкая постель!»
Итак, они остались втроём. Усевшись на поезд, они отправились в Мюнхен. Они ехали день и ночь, почти не разговаривая, глядя в окно на проносящийся мимо итальянский ландшафт: Везувий, вечный Рим, Тоскана, По-Эбене, Бреннер и почти ничего не замечая. Они устали и были ко всему равнодушны, на их лицах застыло разочарование.
В Мюнхене царило спокойствие. Два дня отпуска быстро пролетели, все хорошо отдохнули. Наконец они снова собрались вместе. Настроение заметно улучшилось. Потери оказались не такими ужасающими, как они представлялись вначале. Машины производились в огромных количествах. На авиазаводе в Нойбиберге было налажено производство 109. Пилоты постепенно отходили от своего сицилийского шока.
Проходили дни. Они летали, упражнялись, экспериментировали и постепенно их группа, пополненная новичками, снова становилась грозной боевой единицей.
«Итак, господа», сказал как-то майор, «Главными нашими противниками по-прежнему остаются четырёхмоторные бомбардировщики. В Лехфельде находится военная база. Я разработал с их командованием один план, который нам предстоит претворить в жизнь. Не-111 будут лететь сомкнутым строем, как Боинги, изображая для нас цель. Что касается наших атак- будем отрабатывать атаки сзади, снизу, сверху, сбоку и прежде всего спереди. За лобовой атакой- будущее! Им придётся смотреть прямо в наши стволы, когда мы будем атаковать группами. И им придётся нарушать свой строй. У них спереди только два пулемёта, а мы будем атаковать швармами по 4 машины, пикируя все вместе на скорости 650 км/ч. Тогда против двух стволов головного бомбера будет 12 наших. Мы будем всегда атаковать в строю «клином». Головной Боинг будет слабо прикрыт огнём с других машин. Головная машина — это «pathfinder», проводник, который ведёт остальных к цели. Когда он будет сбит, остальные бомберы не будут знать, куда бросать свой груз. Итак, ещё раз: лобовая атака- наше с вами будущее!»
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.